Но я ошиблась в своих размышлениях. Потому что первое, о чём спросила мама, когда, выгадав свободное время после нашего выступления, я позвонила ей, выйдя в фойе молодёжного клуба, было:

— А с Киром ты разговаривала на эту тему?

— Нет, ещё не сказала. Подам завтра на развод, тогда скажу. Пусть не думает, что об меня можно вытирать ноги.

Мама, конечно, расстроилась, однако до корвалола не дошло, но по голосу я чувствовала, ей неприятно и больно.

— Я не могу поверить, что Кир — подлец.

— Раньше тоже не верила, но факт этот установленный, причём не в первый раз. К чему дальнейшие игры? И разговоры разговаривать тоже не хочу, сыта по горло. — Я непроизвольно провела ребром ладони по шее.

— Понимаю, всё это очень неприятно. Но ещё раз поговорить нужно. Просто сесть и поговорить. Понимаешь… — задумалась мама. Пфф, да что же это такое! Сейчас точно в бой пойдёт народная мудрость, типа: жизнь прожить — не поле перейти. Потому вставила своё:

— Мама, он будет отрицать очевидное, поскольку боится своими похождениями испортить карьеру. А после того, как получит должность, обязательно уйдёт от меня. Лучше уж я это сделаю первой, хотя бы появится возможность до конца не прибить собственную самооценку.

— Давно у вас не ладится? — немного помолчав, тихо спросила мама.

— Где-то около полугода. Кир очень изменился. Он объяснил наши проблемы просто: очень нервничал и психовал потому, что, как выяснилось, не может иметь детей, а лечение не помогало. Ещё тем, что был нескончаемый аврал на службе, что болел желудок. А тут я, по его словам, давила на него, устраивала из-за ерунды скандалы.

— Может, так и было? Очень логичное объяснение.

— Вот-вот, Кир — красноречивый оратор, он всегда убедителен, его этому искусству учили в вузе, и я тоже сначала купилась на проникновенные речи мужа, поверив ему. Пока снова не услышала его разговор с этой гламурной курицей Огурцовой. — Я не заметила, как уподобилась Ленке, назвав её курицей, как она меня — ещё раньше.

— Знаешь, я тебе отвечу афоризмом: ушам своим не верь вовсе, а глазам — только наполовину.

— Мм-м, занятно, чему же тогда верить?

— Поступкам, только им. Если бы я махала шашкой направо и налево, как ты, вряд ли вышла бы замуж за твоего отца и прожила бы с ним жизнь. Тоже, знаешь ли, ходили разные сплетни. Но не будем об этом. В общем, прошу тебя, выжди время, не спеши, понаблюдай за Киром ещё. Да и никогда не поздно…

— Что?

— А вот что. Бах-бах, и нет проблемы.

— Мама! — Я, прикрыв глаза рукой, засмеялась. — Всё, пока. Обещаю, подам на развод, как только поговорю с Киром. Но вряд ли это что-то изменит.

На душе, как ни странно, стало немного легче. Бах-бах не обещаю, но отомщу ему своей успешной жизнью, она вся впереди, если что. А то: нет человека — нет проблемы… Смешная мама!

* * *

— Ах, какой лапочка, — мечтательно шепнула наша методистка, женщина лет пятидесяти, кивнув в след Максу, вручившему после нашего выхода на поклон, огромную корзину цветов, а отдельно мне как режиссёру — красивый букет из роз персикового цвета. Помнил, оказывается, о любимых цветах редкого цвета. — Берите мужчину, Валерия Александровна, не прогадаете. Вижу ведь, как любит вас! Руки целует! Обходительный такой, красивый и, кажется, надёжный мужчина.

Ага, заверните, возьму прямо сейчас.

Что красивый и обходительный — точно, а в остальном сомневаюсь, если вспомнить его похождения с Милкой.

Да и характер непростой, с виду, кажется вообще лёгким, добродушным, на самом деле, совсем не такой: Макс напористый, расчетливый и целеустремлённый. Иначе как бы ему удалось сделать карьеру?

Я поймала себя на мысли: будто прикидываю к себе: подходит — не подходит. Нужно быть честной перед собой — Голубев мне нравится, или скорее так: льстит его внимание. Но для серьёзных отношений этого мало.

Какое-то время я даже волновалась в его присутствии, то ли пугалась, то ли смущалась из-за нашей такой безумной любовной юношеской истории, так неожиданно завершившейся.

Позже успокоилась: как сложилось в жизни, так и сложилось: я люблю мужа и прежних чувств к Голубеву не испытываю.

А сейчас поняла: Макс — то же, что и Кир, одни и те же яйца в корзине, только в профиль, не зря друг друга не терпят. Так зачем устраивать бартер равноценных самцов?

Нет, никого больше не хочу! Все лгуны, все предатели!

Подведение итогов и награждение по условиям конкурса только завтра, а сегодня мы пообедали в столовой и закончили день обзорной экскурсией по городу.

Я бесконечно часто посматривала на смартфон, ожидая и боясь звонка Кира.

Что он позвонит, вернувшись с работы, я не сомневалась, потому выстроила заранее «художественную ткань» беседы, решив, что пока ничего на волнующую тему говорить не стану, ибо бессмысленно по телефону выяснять отношения, да и Стёпа всегда рядом, ходит за мной маленький хвостик и никого не подпускает.

Через некоторое время после того, как мы оказались в номере, позвонил Кир. Сухо расспросив меня об итогах конкурса, рассказал о состоянии Галины Васильевны. Стёпа буквально вырвал из моих рук телефон, потому что забыл свой у нас дома.

Малыш не отпускал Кира минут десять, всё расспрашивал о Шарике и рыбках, а ещё хвастался тем, как здорово он сыграл свою роль, как тепло нас встретили зрители и надарили много цветов и конфет. А один дядя Лер Санне подарил красивый букет роз и поцеловал руку. Что ответил ему Кир, не поняла, он очень быстро завершил разговор.

Я даже подумала, всё было, как раньше, по-семейному: радостно, тепло и непринуждённо.

«Эх, если бы не тот телефонный разговор, который я перехватила…», — снова резануло по душе.

— А что тебе ответил Кирилл Александрович? — не удержалась и спросила Стёпу.

— Он сказал, вот и прекрасно.

Конечно, чего же плохого: жене дарят цветы. Это так льстит мужскому самолюбию.

Ещё через некоторое время в дверь нашего номера постучали.

* * *

Ожидаемо на пороге стоял улыбающийся Макс и снова с букетом роз персикового цвета. Клонирует он их, что ли? Или закупил фуру с цветами, потому не жалко подарить несколько десятков в память о нашей дружбе.

Я не сомневалась: Макс непременно явится, только не знала когда.

И время выбрал как нельзя кстати: Стёпа убежал к ребятам в другой