— Наверно, — я соглашаюсь и нехотя иду за ней.

— Ты шампанское когда-нибудь пила?

— Нет…

— Пошли, сейчас попробуешь!

Не знаю через сколько я вернулась с цокаля на первый этаж, но за это время я успела многое. Поиграть в аэрохоккей, поорать в караоке, окосеть от пары фужеров шампанского, съесть с ребятами свой торт, соревноваться с пацанами, кто дольше сможет простоять удерживая бутылку пива одной рукой и страшно обидеться. Если Скворец случайно не умер в драке, у меня нет оправдания, почему он меня тут бросил. А Гофману вообще не нужны оправдания, этот честный олень лупит в лоб свою отвратительную правду и если спросить, почему он к нам не присоединился, наверняка скажет: «Не злись, Чумакова, у меня там физика!»

Выбираюсь наружу в поисках чего-нибудь безалкогольного. Народа значительно меньше, музыка тише, на столах бардак и куча мусора. Нет, здесь искать нечего! Плетусь в поисках кухни и, как только нахожу ее, замираю на пороге. За столом, пьяные в стельку, сидят Гофман и Скворец, Дэн виснет на плече Фила, они чокаются рюмками, выпивают и обнимаются. Несколько раз моргаю, потому что мне кажется, что мне это мерещится.

— О, Чумакова! — говорят хором и я нервно сглатываю.

Глава 19

Фил

— Чума, падай сюда! — Скворец свободной лапой стучит по соседнему стулу, а второй висит на мне.

Пока я давлю пьяную лыбу, дикарка осторожно крадется в нашу сторону и кажется даже не дышит. Останавливается напротив и не садится.

— Это что вообще? Это как? — от ее ошарашенного взгляда мне хочется смеяться.

— Это ты мне скажи, Чума! Ты зачем Фильке нервы мотаешь? — подпитый Дэн слегка покачивается на месте.

— Спасибо, братан! — я хлопаю его по плечу, — Ты лучший! Блин… ты такой прикольный!

— И ты прикольный! — мы встречаемся бухими глазами и еще раз обнимаемся, постукивая друг друга по спине.

— Вы что опухли? — визжит дикарка, — Скворец, ты совсем охренел?

— Цыц! — он угрожающе тычет в Чумакову пальцем, но я бью по нему рукой.

— Не разговаривай с ней так! — говорю нахохлено.

— Понял! — кивает Скворец.

— Нам домой пора! — моя дикарка в бешенстве, подпирает бока руками и злобно зыркает, — Ну завтра ты у меня выхватишь, предатель!

— Да да, сейчас поедем! — я выпиваю еще одну рюмку и лезу в карман за телефоном, чтобы вызвать такси.

— А ты куда собрался, олень? — Чумакова сейчас взлетит от злости.

— Вот видишь, как она со мной постоянно разговаривает? — я обиженно смотрю на Скворца.

— Как я тебя понимаю! — он тяжело вздыхает, — И ничего же им не сделать…

— Твоя хотя бы не дерется! — говорю жалобно. — Лучше бы дралась! — цокает Дэн, — Это же демон в чистом обличии! Ик… Ты такси вызвал?

— Вызвал!

— Да что происходит? — Чумакова сжимает кулаки.

— Сейчас поедем строить Сереге горку, до второго этажа! — поясняет Дэн заплетающимся языком.

— Вы больные что ли?

— Да все нормально, — Скворец икает, — Мы справимся! Да, братан?

— Конечно, братан! — мы хлопаем по рукам и прижимаемся лбами.

— Ну все, Чума, иди за своими подарками, скоро такси приедет! Я только выйду на минутку.

Это последнее, что я помню. Удаляющуюся спину Скворца и злобный, колючий взгляд моей дикарки. Дальше, как будто вырубило. А может она и вырубила…

Пожалуй, это утро было самым недобрым в моей жизни. Просыпаюсь с диким сушняком и головной болью, в совершенно неизвестном мне помещении. Обшарпанные стены и одинокая, панцирная кровать со сложенным матрасом напротив. Надеюсь, я не допился до вытрезвителя. Опускаю глаза вниз, я лежу на такой же, только матрас расправлен. Постельного белья нет, только мое замерзшее тело. Начинаю крутить в голове воспоминания о вчерашнем вечере, чтобы разложить все по полочкам.

Помню, как зашел в одну из комнат на втором этаже, чтобы позвонить маме и случайно застукал там одну неожиданную парочку. Стелла и Скворец очень жарко сосались. Пока я молча охреневал, они оба начали испуганно тараторить, чтобы я ничего не рассказывал Чумаковой. Помню, как красная и злая Стелла предложила нам спуститься и вместе выпить, в звенящей тишине мы пропустили пару рюмок и она свалила, оставив нас со Скворцом в неловкой компании друг друга. Сначала мы посрались и довольно долго пререкались, но разговор как-то неожиданно вырулил в совсем другое русло. Я говорил, что все равно не отстану от дикарки и если надо, готов на ней жениться. Скворец выразил мне респект за настойчивость и мы как-то неожиданно перешли к обсуждению, какими жестокими бывают девчонки. Потом вспомнили Серегу. Про горку и Жулика он вообще ничего не знал, но мои идеи на этот счет ему понравились. Я сказал, что надо строить горку, не для Сереги, для Васьки, чтобы у нее была надежда и чтобы она была спокойна, что если Серега вернется, горка имеется. В общем, забратались мы со Скворцом и довольно неплохо сидели, пока нас не нашла дикарка. С ее появлением, воспоминания стали стираться. Последнее вообще очень туманное. Помню, как мы едем в такси и я лежу у нее на коленях среди воздушных шаров, а она пищит, что завтра снимет с меня скальп. Может это было не воспоминание, а сон, Чумакова мне часто снится.

Только стоит еще раз о ней подумать, как слышу тихий скрип и разлепляю глаза. Моя дикарка медленно идет к моей кровати, злобно щурится и кутается в кофту.

— Проснулся, алкашина? — шепчет рассерженным шепотом, — Давай вываливайся, пока тебя тут не увидели!

— А где я вообще? — облизываю пересохшие губы.

— В отстойнике! Тут живут, когда болеют, чтобы не распространять инфекцию!

— А я думал, ты уложишь меня к себе.

Мне тут же прилетает удар под ребра и бешеный, агрессивный взгляд.

— Опять дерешься, — вздыхаю, закрываю глаза и переворачиваюсь на другой бок, чтобы доспать еще немного.

— Ты глупый? — Чумакова трясет меня за плечо, — Давай одевайся и вылезай через окно.

— У меня нет сил… Меня все еще штормит… — бубню сквозь зубы.

— Я могу тебя взбодрить!

— Поцелуем? — у меня вырывается смешок, а у Васьки вырывается подзатыльник, увернуться не успеваю.

— Ай! Вот оставишь меня дурачком, а потом всю жизнь будешь со мной мучаться!

— Пусть с тобой мучаются твои девчонки! — опять шипит, как змея.

— Откуда у меня девчонки, Чумакова? У меня только одна и та совершенно дикая!

— Не надо мне врать и оправдываться, вокруг тебя постоянно какой-то цветник!

— Ну и что, мы же просто разговариваем, — надо же какая ревнивая, —