Его пальцы скользят между моих бедер, и темный взгляд наполняет его глаза.

— Ты мокрая от перспективы быть наказанной?

— Н-нет.

— Твоя киска не того же мнения, что и твой рот, — он гладит мою дырочку и дразнит мой клитор. — Посмотри, как она пропитывает мои гребаные пальцы.

Я должна физически остановить себя от того, чтобы трахать его пальцы и получать от этого удовольствие. Я так долго пребывала в состоянии повышенной чувствительности, что больше не могу этого выносить.

Он скользит пальцами по моим складкам в мучительном ритме, стимулируя меня, но этого недостаточно, чтобы я кончила.

И это впервые. Кирилл всегда старался вывести меня из себя. Будь то его ртом, пальцами или членом. У него была единственная цель — заставить меня кончить для него и, желательно, выкрикивать его имя во время этого.

Но теперь он, похоже, совсем не хочет, чтобы я кончила.

Его средний палец нависает над моим отверстием, и мои бедра автоматически дергаются. Прошло так много времени с тех пор, как он прикасался ко мне, и независимо от того, как часто я делаю это сама, это полностью отличается от того, как это делает он.

Я не знаю, это из-за толщины его пальцев, абсолютного доминирования его прикосновений или его восхитительной интенсивности, но я всегда остаюсь голодной и жажду большего от него.

Просто большего.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул твою маленькую узкую киску, Саша? — за его словами скрывается суровое веселье. — Хочешь, чтобы я облегчил твою боль и заставил тебя кричать?

Я киваю один раз, мои щеки пылают, но сейчас мне было наплевать на смущение.

— Я могу это сделать, — он просовывает палец внутрь, и моя спина выгибается над кроватью.

О, Боже.

Еще... еще... еще…

Мне это нужно.

— Я могу добавить еще один, — он засовывает второй палец. — И еще один. Ты примешь в себя все три, как самая хорошая девочка. Ты моя любимая дырочка для траха, Саша.

Когда он вставляет третий палец, я думаю, что взорвусь. Да, я уже принимала три его пальца, но это было несколько месяцев назад. Быть в безбрачии и иметь только свои пальцы для удовлетворения не помогает.

— Ты такая узкая, что сжимаешь мои пальцы, — он загибает их внутрь, и мои ногти впиваются в кожаный ремень.

— Кирилл...

— Что?

— Пожалуйста…

— Будь более конкретной в своих просьбах. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Трахни меня, — и не только пальцами.

Как бы мне ни нравилось чувствовать их внутри себя, мне нужно что-то большее.

Мне нужно, чтобы он весь прижался ко мне, и его мышцы сокрушали меня, пока он доставлял мне самое сильное удовольствие, которое я когда-либо испытывала.

— Ты едва можешь принять мои пальцы, а уже хочешь мой член? — он толкает их в быстром ритме, который заставляет меня задыхаться. — Ты такая жадная маленькая шлюшка, solnyshko.

Я должна чувствовать себя оскорбленной, но это не так. Ни капельки. Во всяком случае, это делает меня влажнее, пока мое возбуждение не пропитывает его пальцы.

— Я могу это сделать, — продолжает он глубоким, сексуальным тоном. — Я тебя хорошенько трахну. Жестко трахну. Я буду трахать тебя, пока ты не забудешь обо всех других членах и не будешь поклоняться только моему. Ты этого хочешь?

Я несколько раз киваю, совершенно обезумев от его грязных разговоров. Я хочу продолжать смотреть на него, потеряться в этом моменте и не иметь возможности вернуться, но трудно заставить себя открыть глаза, когда сильное удовольствие нарастает в основании моего живота с пугающей скоростью.

Все еще разрывая меня на части своими пальцами, Кирилл опускает голову и шепчет горячие слова возле моего уха.

— Сначала скажи мне его имя.

Мои губы дрожат, но я бормочу.

— Я не могу...

В один момент я на грани оргазма, в следующий ничего будто и не было. Кирилл вынимает свои пальцы из меня, оставляя меня разгоряченной, обеспокоенной и с криком, клокочущим в глубине моего горла.

— Что...? Почему?

Выражение его лица теперь замкнуто, и если бы я не была так расстроена, я бы испугалась.

— Это наказание. Ты не должна кончать, пока не признаешься.

— Ты же это не серьезно...?

Он вонзает в меня рукоятку ножа, и я пошатываюсь от нового давления. Кирилл почти трахает меня ножом, и я не знаю, почему это так возбуждает. Развратно, да, но это так эротично, что мое прежнее интенсивное возбуждение кажется шуткой по сравнению с волной, которая в настоящее время захлестывает меня.

— О, Боже.

— Я единственный бог, который у тебя когда-либо будет, — он двигается быстрее, жестче и настолько неуправляем, что я думаю, что упаду в обморок от одной только его интенсивности. — Как его зовут?

На данный момент я забываю, почему не должна признаваться во всем. Но некоторые клетки мозга продолжают функционировать и запрещают мне это.

В тот момент, когда я качаю головой, Кирилл вытаскивает нож, когда я в секунде от того, чтобы кончить. На этот раз я кричу от разочарования, и слезы застилают мои глаза.

— Прекрати это, пожалуйста, — кричу я.

Пот покрывает мою кожу, мои соски слишком сильно болят из-за стимуляции, и мое сердце кричит об освобождении, которое он мне не даст.

И поскольку мои руки связаны, я также не могу сделать это сама, так что я полностью в его несуществующей милости.

Лицо Кирилла становится каменно-холодным, когда он дразнит мой клитор пальцами и снова засовывает рукоятку ножа внутрь.

— Ты единственная, кто может остановить это, назвав мне его гребаное имя. Чем больше ты сопротивляешься, тем изобретательнее я отказываю тебе в одном оргазме за другим. Я знаю твое тело, Саша, даже лучше, чем ты. Я знаю, когда ты собираешься кончить. Твое дыхание учащается, шея краснеет, а бедра непроизвольно двигаются. Я позволю тебе приблизиться к вершине, но ты никогда не достигнешь ее. Я буду делать это снова и снова, и трахать тебя снова, пока ты не дашь мне то, что я хочу.

И затем он продолжает делать именно это.

Пока я не думаю, что умру.

Глава 12

Кирилл

Я никогда не испытывал разочарования, настолько близкого к уровню саморазрушения, которое чувствую сейчас.

Мне пришлось удалиться из комнаты, прежде чем я