Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 61
нашей дуэли.
Но даже не надеюсь, что Кирилл позволит мне так просто уйти…
Глава 31. Ультиматум
(POV Кирилл)
Пока Рита получает инструкции по уходу и подписывает документы, вялая Кнопка подходит ко мне и, взяв за руку, тянет в коридор на диван. Такой же, на каком мы сидели в приемном отделении.
С замиранием сердца из-за какого-то незнакомого мне, но приятного, чувства в груди позволяю себя увести.
Усадив меня на край дивана, она садится рядом и наваливается сбоку. Это так… необычно. И тепло, даже горячо, я горю изнутри, просто оттого, что она так близко. И она…
"Моя?" спрашиваю сам себя, сам себе не веря.
И очень стараюсь не верить. Не спешить с выводами, тормозя себя на эмоциональных виражах.
Кнопка однозначно не Гладких, но моя ли?..
Мотор мой уверен, что моя — шарашит на полную, долбится в ребра, как безумный, будто ко мне не девочка пятилетняя прижалась, а с десяток электродов дефибриллятора.
Неужели, правда, моя?..
Реально?
По-настоящему?
Кнопка тихо вздыхает.
Столько раз я сокрушался, что не знаю ее имени, и совсем недавно собирался узнать его каким-нибудь читерским способом, а, узнав, продолжаю называть Кнопкой. Клиника…
— Устала? — сглотнув, спрашиваю, не придумав ничего лучше.
— Мхм, — сонно.
— Спи.
— А ты отнесешь меня домой? — ее язык заплетается, и некоторые буквы она не проговаривает.
Я потрясен тем, как резко и тотально ее выключило. С того момента, как она радостно и звонко кричала мне, что она — Кирилловна, прошло едва ли больше десяти минут, а она уже практически спит. Будто кто-то щелкнул тумблером.
Мне бы такой тумблер…
Не сейчас, но было время, когда я в нем остро нуждался.
— Конечно, — обещаю уверенно, твердо намереваясь сдержать данное обещание.
Хотя, знаю, Рита будет против. Но у нее не получится меня остановить.
Она выходит через несколько минут, видит наш спевшийся дуэт и раздосадованно поджимает губы.
Так-то, Маргаритка. 1:0.
Не заговариваю первым, не помогаю ей.
Злюсь? Сто процентов.
Ненавижу? Ноль процентов.
— Спасибо, — прячется за благодарностью и, сунув подмышку прозрачную папку с выпиской, наклоняется к дочери.
— Я сам ее понесу, — останавливаю, выставив блок рукой.
Отдернув руки, будто я ядовит, она выпрямляется и заявляет негромко, но решительно:
— Это мой…
— Ты хочешь прямо здесь выяснять кто чей? — обрываю, так же не повышая голоса.
Выдержав паузу, коротко качает головой.
Перекинув одну руку за спину Еве, второй подхватываю ее под ноги и осторожно поднимаю, наблюдая за дыханием и движением век. Не проснулась.
Поднимаюсь сам и шагаю к выходу, не глядя, идет ли Рита. Куда она денется?
Иду медленно, стараясь не разбудить и не расплескать то робкое, новорожденное ощущение, что поселилось внутри с тех пор, как услышал "Моего папу зовут Кирилл".
Подходим к моей машине, припаркованной у крыльца. Я мысленно даю себе пять, что, выезжая к ним, не выбрал скорость — в спорткаре мы бы разместились с трудом.
— В кармане.
— Что? — Марго слишком погружена в свои мысли, чтобы услышать меня.
Или понять.
— Ключи от машины в кармане джинсов. Правом. Достань.
Она автоматически тянет руку, но, опустив взгляд на карман и на то, как джинсы тесно облегают мои бедра и не только, вновь отдергивает ее.
— Лучше я возьму Еву, — нервно.
Усмехаюсь: не прокатило…
Закрыв собой от нее свою ношу, продвигаюсь еще пару шагов до задней двери. Киваю на переднюю:
— Открывай.
Закатив глаза, Рита подходит и дерганым движением нажимает кнопку на ручке. В темноте фары сразу загораются, зеркала открываются, двери разблокируются.
Неуклюже, в несколько приемов, залезаю на заднее. Марго уже не спорит, помогает придержать голову дочки, чтобы не стукнулась случайно.
У подъезда вновь пытается забрать у меня Еву. Блокирую попытку.
— Она просила, чтобы ее отнес я. Разбудим, чтобы подтвердила?
Вновь закатив глаза и поджав губы, молча распахивает передо мной дверь.
Гордо, как знамся, вношу Еву внутрь.
Это уже 2:0, детка. Летишь всухую.
В лифте она сокращает дистанцию, которую держала все время, с нежностью смотрит на дочь, проводит ладонью по ее волосам и касается губами виска.
Меня прошибает от этого жеста. Насквозь. Будто Марго поцеловала не ее, а меня.
Такое яркое ощущение, как реальное.
Ущипните меня!
Скинув кроссы в прихожей, иду за Сумишевской до комнаты Кнопки и бережно опускаю на постель с единорогами. Под ногами белый объемный коврик, будто шкура единорога, на тумбе ночник в этой же стилизации.
Вот почему ты единорожка…
Повернув набок, чтобы ей было удобнее, снимаю с нее обувь и носки. Рита вдруг резко активизируется и, оттеснив меня от кровати, суетливо вытягивает из-под Евы воздушное одеяльце, чтобы укрыть.
Непонимающе слежу за ее действиями и уже хочу спросить, какая змея ее укусила, как в последний момент перед тем, как одеяло почти полностью скрывает от меня Еву, мой взгляд выхватывает в фокус ее ступни.
И до боли знакомое бледное пятнышко на одной из них.
Левой. Как у меня.
Да-а-а-ааа!
Эйфория от сделанного открытия бурлит внутри, и меня захлестывает ощущением беспредельного счастья.
Кнопка — моя!
Теперь у меня нет ни малейших сомнений в этом.
Да и были ли они у меня по-настоящему?..
Хрен знает.
Я захотел, чтобы эта девочка была моей, еще до того, как узнал, что она Ритина. При нашей первой встрече в офисе.
Просто… почувствовал.
Наверное, это ощущение называют зовом крови. Или как-то иначе, но по-любому так же пафосно. И конкретно.
А когда увидел их вместе, и она назвала мою Маргаритку мамой, прежде разных других чувств и мыслей — а их было много, — меня пронзило молнией надежды, что это наш с ней ребенок. Ребенок, который должен был стать нашим спасением. Который мог вернуть нам друг друга, возродить утраченную — по ошибке и дурости — любовь и примирить наши семьи.
Наш ребенок, от которого Марго, как я думал, отказалась…
А, оказалось, отказалась она от меня.
Эта мысль проходится танком, нет, целой дивизией Абрамсов с дополнительным обвесом, по моей эйфории.
И на улицу я выхожу сильно ужаленным.
Часть негатива сливаю на подъездную дверь — ее не жалко.
И к вышедшей вслед за мной после молчаливого приглашения Рите поворачиваюсь не сразу — хочу спустить еще немного "газов". Иначе меня взорвет, и ее изрешетит осколками.
Она встречает мой взгляд почти спокойно. Лишь порозовевшие щеки выдают ее волнение.
Или злость.
— Не то чтобы я не знаю ответ, но все равно спрошу: Ева — моя дочь? И сразу скажу, сказку про то,
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 61
