И вот сегодня, я хотела предложить увеличить нашу семью на одного маленького человечка. Официально мы женаты год, скандалов и сильных ссор у нас не было, и я поняла, что готова оставить карьеру и родить ребенка, прекрасное продолжение нашей любви.

Вот только оказалось, что к семье была готова я, не он. Не нагулялся еще, не натрахался. Лживый кобель!

Не понимаю, почему он так со мной поступил? И именно на мой день рождения. Чем заслужила такое предательство, где дала понять, что со мной можно так?

Подарок он мне приготовил. Эта Яна — мелкий специалист в одном из кредитных отделов, которыми он руководит. Насколько знаю, работала еще до моего прихода, но дальше выдачи кредиток и рассрочек в магазинах для физлиц не продвинулась.

Решила передком заработать себе продвижение по карьерной лестнице? Ума не хватает, так решила через постель с большим начальником? Наивная! Отец Антона и на километр не пустит ее в свой дом, не то, что в семью.

Петр Андреевич до сих пор смотрит на меня с нисхождением, словно я просто игрушка его сына, временное развлечение. Хотя я сама дослужила до начальника договорного отдела, и с дня на день мне светило повышение.

Вот только Луговой-старший оказался прав, я игрушка, красивое украшение его статного отпрыска, с которым не стыдно показаться в высшем обществе.

Наивная дурочка!

Перед глазами стена дождя, волосы прилипли к лицу, вода пропитала все, до самого лифчика. Не расстроюсь даже если заболею. Сейчас мне хочется одного — забыться. Лечь, заснуть и долго-долго не просыпаться. Пока зияющая дыра от предательства не затянется коркой, пока не вернется пошатнувшаяся самооценка, пока просто не перестанет дико болеть в груди.

Захожу в нужный автобус и остаюсь стоять у двери. С куртки на пол ручьем стекает вода, и я спинным мозгом чувствую, как недовольные взгляды пассажиров прожигают мой затылок, слышу их шептание, а кто-то имеет смелость и обсуждать громче.

Плевать. Сейчас центр моего внимания только я и моя нестерпимая боль.

Дома все же беру себя в руки, и здравый смысл побеждает. Снимаю всю мокрую одежду, набираю ванну и заставляю себя целый час в ней отогреться. Затем завариваю зеленый чай, плюхаю туда чайную ложку молока и, чокнувшись сама с собой в отражении кухонного окна, делаю блаженный глоток.

— Ну, что Аня, хорошее начало твоего персонального нового года. С днем рождения, что еще сказать.

Смотрю в свое отражение и вижу не яркую, счастливую красотку, которой я была еще три часа назад, а унылую, поникшую, с опущенными уголками рта девушку, мечты которой, наверное, впервые разбились.

— Давай так, Ань, то, что первым ты прочитаешь до полуночи, то и будет твоим предсказанием на весь следующий год.

Внезапно тишину нарушает громкий звук пришедшего уведомления. Смотрю на себя в окно и чувствую дикое волнение и в то же время интерес. Все это выдумки, эти пророчества, но хорошо, поиграем.

Открываю сообщение:

«Ты бешеная стерва, и место тебе рядом с таким же, как ты. Меня ты не заслуживаешь».

Глава 3

«Ты бешеная стерва, и место тебе рядом с таким же, как ты. Меня ты не заслуживаешь», — читаю сообщение от мужа, ощущая, как неплохо ему потрепала нервы группа реагирования кинотеатра.

Даже смешно становиться. Чи не предсказание. Я и без него никогда не прощу этого предателя. Завтра же подам заявление на увольнение, все равно спокойно теперь работать не смогу, а сегодня… сейчас, соберу все его вещи и выкину в мусорный бак. Не знаю, сколько у меня еще времени и почему Антон до сих пор не заявился домой, но я твердо решаю, что на порог его не пущу.

Ничего не отвечаю, отбрасываю телефон, ставлю чашку, хватаю пакет и в первую очередь захожу в ванну. Зубная щетка, домашние шорты, две футболки, о, постиранные трусы. Кельвин Кляйн, мать их так. Все в топку. Туда же бритвенный станок, средства для бритья, его персональное полотенце и…

В ярости иду на кухню. Снова завелась. Хватаю кружку с изображением карикатуры босса и кидаю в пакет. Беру несколько мусорных, чемодана у нас нет, и иду в комнату. Запихиваю все, что попадается под руку, вычищаю его полки с одеждой, с часами, галстуками и всем его барахлом. Вроде все. Не хочу, чтобы хоть что-то напоминало об этом гаде.

В груди клокочет обида, но никак не хочет выходить слезами. Нужен спусковой крючок, но не могу его нащупать, а грудь распирает от неизлитой боли.

Одеваюсь, чтобы выйти на улицу и выбросить все в мусор, но в дверь внезапно нетерпеливо звонят.

Распахиваю дверь и стремлюсь тут же ее закрыть, но сильная мужская рука не позволяет.

— Стой, Аня, давай поговорим, — рычит Антон.

— Я все тебе сказала, а ты ничего нового уже не можешь! Уходи.

— Нет, вообще-то я тоже здесь живу, — захлопывает дверь и проходит в прихожую. — Ты не можешь меня выгнать.

— Могу! Это съемное жилье, и я решила, что ты здесь больше не живешь, — кидаю мужу под ноги мешки с одеждой и категорично показываю на дверь. — Уходи по-хорошему, тебе есть где переночевать. Иначе все твои вещи полетят с окна.

— Ань, остынь, ну прости. Согласен, было неожиданно, нужно было предупредить.

Я хотела было уйти и закрыться в комнате, но от такого заявления просто прихожу в недоумение.

— Что? — разворачиваюсь к этому подонку. — Предупредить? Я, видимо, из какого-то другого времени. Я правильно понимаю, что в твоем мире об изменах принято предупреждать? Это зачем? Типа «за правду не ругают»? Как в детстве?

— Слушай, ну чего ты начинаешь. У нас с тобой классный секс, мне другие вообще не нужны, просто ты же любишь эксперименты, вот я и подумал, что ты будешь не против втроем.

— Луговой, эксперименты, это когда ты предлагаешь мне в вип-зоне кинотеатра, в темноте, а внизу