Демид же пару секунд просто смотрит на меня, а потом жестко заявляет:

— Закрой дверь с другой стороны. Я закончу и приду.

Глава 2

Демид вроде бы что-то сказал, да? Я же слышала его слова, видела, как шевелятся губы мужа, но почему-то не удается понять, что именно он говорит. Такое чувство, будто кто-то поставил звук на минимум, не давая сказанному Демидом проникнуть в мой разум, укорениться там, вызвать еще большие страдания.

Жаль, со зрением такая штука не работает. Свет почему-то никто не выключает.

Поэтому все мое внимание сосредотачивается на девушке, которую Демид вдавливает в окно. Муж почти полностью закрывает ее собой. Но мне все равно удается рассмотреть светлые взлохмаченные локоны, доходящие до ее плеч. Ладони, лежащие на стекле с двух сторон от ее тела и, явно, оставляющие отпечатки. Оголенное бедро и красные туфли шпильках.

“Кто она?” — всплывает в мыслях никому не нужный вопрос.

На самом деле, неважно с кем изменяет мне Демид. Главное, сам факт. Но жажда выяснить личность любовницы, посмотреть на женщину, на которую променял меня муж, поднимается из глубины моей души. Заставляет нервные окончания гудеть, а кончики пальцев покалывать.

Постепенно необъяснимое желание заполняет каждую клеточку тела, толкает меня вперед. Поддаюсь ему. Не чувствуя ног, переступаю порог.

“Если я сейчас не посмотрю на девушку, то возможно больше никогда не увижу лица той, на кого променял меня Демид. Вдруг это кто-то знакомый?”, — проносится в голове объяснение моему кажущемуся не логичным поведению.

Я же должна знать ту, кто скоро займет мое место!

С этой мыслью ладонь соскальзывает с дверной ручки, а я делаю шаг вперед.

Жуткий грохот раздается сзади и вырывает меня от ступора. Миг, и все эмоции обрушиваются на решивший защититься от боли разум. Чувства включаются на полную мощность. Хватаю ртом воздух, чтобы потушить пожар в груди. Вот только кислород, попавший в легкие, похоже, лишь подпитывает огонь, постепенно сжигающей меня изнутри. По телу прокатывается крупная дрожь. Меня бросает то в жар, то в холод. Остатки сил покидают тело.

Зато здравомыслие резко возвращается ко мне, и я припоминаю к полу.

Что я творю? Почему, увидев разрывающую сердце сцену, зашла в кабинет, а не ухожу? Зачем пытаюсь сделать себе еще больнее? Я же вроде не мазахистка. Нужно было сразу убраться подальше от мужа-изменщика и его любовницы. Но нет же, я бросаюсь прямо пламя. Мало мне пожара, которой не перестает полыхать в груди? Решаю действовать наверняка, лишь бы выжечь всю боль и заодно любовь к мужу, заставляющую меня страдать? Вот только я не феникс. Из пепла не восстану. Да и не одна больше, чтобы так рисковать. Во мне живет маленький человечек, которого нужно защитить. Защитить ото всего на свете, в том числе и от его же отца.

Рука дергается в попытке накрыть живот. Но я сжимаю кулак, насильно заставляя ее висеть вдоль тела. Действую на чистых инстинктах. Слушаю интуицию, когда колоколами звенит в голове.

“Демид не должен знать о малыше. Он не достоин такого подарка судьбы”.

Мне кажется проходит вечность с того момента, как я застала мужа за изменой, но на деле, скорее всего, секунды. Ведь я толком вздохнуть не успеваю, как кабинет заполняет рев:

— Ксюша я к тебе обращаюсь: выйди из кабинета!

Я и сама собиралась это сделать, но… приказной тон мужа вызывает желание противостоять. Ненавижу, когда мне указывают, поэтому вместо того, чтобы прислушаться к внутреннему голосу, который подсказывает уйти подальше от мужа, я упрямо стою на месте.

— А если я этого не сделаю, тогда что? Продолжить трахать левую бабу у меня на глазах? — хочу все это произнести твердо, но голос дрожит. Складываю руки на груди, чтобы хоть как-то придать увесистости своим словам.

Демид явно не ожидавший от меня столь открытого противостояния, недовольно поджимает губы. Лишь сейчас замечаю, что муж прилично зарос. Да и его лицо осунулось, а под появились темные круги. Демид выглядит каким-то… не таким. Уставшим? Да. Но что-то еще не дает мне покоя. Возможно, это откровенное безразличие в его глазах, с которым муж на меня смотрит? Или дело в жестких чертах лица? Демида, конечно, сложно назвать мягким человеком. Но со мной он обычно отключает свою настороженность и позволяет себе расслабиться.

“Что-то явно не так”, — нашептывает голос разума.

Взмахиваю влосами, отделываясь от него, как и от тревоги, которая начала подниматься из глубины изнывающей души. Я застала мужа за изменой, только психопат при этом не был напряжен до основания.

— Хочешь посмотреть? — выгибает бровь Демид, не отпуская свою любовницу. Наоборот, сильнее впивается пальцами в ее талию, обездвиживая девушку.

“Муж не хочет, чтобы я увидела ее лицо,” — проносится в мыслях вместе с чистейшим изумлением, которое вызывает явное пренебрежение Демида к моими чувствами, и разрывающей сердце болью.

— Давай, покажи, на что ты способен, — выдавливаю из себя сквозь подкатывающие к горлу рыдания.

Прикусываю язык, надеясь, что физическая боль заменит душевную. Но делаю лишь хуже. На шею словно невидимая удавка набрасывается, перекрывая дыхание. Слезы подбираются к глазам, размывая взор. Глотаю всхлип за всхлипом, которые рвуться наружу.

Пожалуйста, Ксюш, не надо плакать. Только не сейчас. Только не перед мужем.

— Блядь, — выдыхает Демид, разрывая затянувшуюся тишину. Делает шаг назад и цедит, без сомнений, обращаясь с своей любовнице: — Стой и не двигайся.

Раздается “вжик” молнии, и Демид разворачивается ко мне.

Муж широкими шагами сокращает разделяющее нас расстояние, хватает меня за локоть и выволакивает в приемную. Оглядываюсь через плечо в надежде все-таки увидеть лицо любовницы. Но Демид толкает меня вперед, закрывая собой дверной прием, а вместе с тем и обзор на свой кабинет.

— Возвращайся домой, Ксения! Я как освобожусь, сразу приеду к тебе и мы… — замолкает, будто подбирает подходящее слово, — пообщаемся, — выдает в итоге.

Не знаю, что срывает мне крышу: то ли безразличный тон мужа, то ли все события, которые довелось сегодня пережить, но я резко разворачиваюсь, взмахивая волосами.

— Да пошел ты! — с размаху толкаю мужа в грудь. Жаль, эту скалу даже пошатнуть не удается, не говоря уже о том, чтобы причинить какой-то вред. — Когда