Киллиан: Да?

В этом сообщении из одного слова он звучал так обнадеживающе, что я представила, как он дуется, ожидая, пока я открою дверь. С моих губ сорвался смешок, пока я быстро печатала сообщение.

Я: Терпение — это добродетель.

Киллиан: Я чертовски не добродетелен.

Я: Я люблю тебя.

Киллиан: Я тоже тебя люблю. Теперь, можно мне киску на поздний обед?

Я: Ужин.

Киллиан: Полдник?

Я: Ужин.

Киллиан: Блядь.

Мирай сдавленно кашлянула, и я уронила телефон на туалетный столик, прежде чем встретиться с ней взглядом через зеркало. Ее щеки порозовели, и она сдерживала улыбку.

Румянец подкрался к моей шее и щекам от понимающего взгляда, который она бросала на меня. 

— Ты читала мои сообщения?

— Неа.

Я подозрительно покосилась на нее. 

— Лгунья.

— Тебе следовало согласиться на полдник.

— Полдник? — Эмили ворвалась в комнату, держа в руках мою белую вуаль. — Ты голодна? Я могу приготовить тебе перекус.

— Не знаю, как Джулианна, но я определенно думаю, что Киллиан голоден, — пробормотала Мирай.

Боже мой.

Я беззвучно вздохнулка, но Эмили, слава богу, ничего не заметила.

Мирай взяла у бабушки мою белую кружевную фату и вернулась ко мне. 

— Вот.

— Спасибо. — Моя улыбка стала шире. — Ты можешь помочь мне?

Я повернулась к зеркалу, и Мирай закрепила на моей голове фату великолепной тиарой из листьев ручной работы, украшенной крошечными кристаллами, которую Эмили сделала мне в качестве свадебного подарка. Это была единственная блестящая вещь в моем свадебном наряде.

Я отказалась от дорогих украшений, кроме простых жемчужных сережек, которые я позаимствовала у Селены. После смерти моей матери она была единственной фигурой матери, которая у меня была. А когда Грейслин ушла, Селена была моим единственным другом, пока я не приехала на остров.

В прошлом году Селены было немного в моей жизни, и я скучала по ней. Один телефонный звонок спустя, и после нескольких договоренностей, она смогла попасть на мою вторую свадьбу.

— Где Селена? — спросила я Эмили, пока она помогала Мирай поправить мою фату.

— Она проводит последнюю проверку перед свадьбой. — Она встретила мой взгляд через наше отражение и ободряюще улыбнулась. — Чтобы убедиться, что все приготовления сделаны правильно, а затем она начнет готовиться.

Теперь у меня было все. Все, что я хотела; все, о чем я мечтала. Настоящий отец – Гидеон. Эмили и Мирай были моими друзьями. Здесь была Селена с материнской улыбкой. Мой муж любил меня. Только мне не хватало…

Грейслин.

Моя грудь сжалась, и я покачала головой, отказываясь думать о том, как это больно.

С трудом вздохнув, я улыбнулась своему отражению. Наконец-то у меня была настоящая свадьба, и сегодня был счастливый день. Киллиан убедился в этом. Я не собиралась испортить его своим мрачным настроением по такому радостному поводу.

***

Через час я оказалась перед дверью, ведущей в заднюю часть замка. Взгляд моего отца метнулся к моему, он склонил голову набок и внимательно меня изучил. 

— Ты выглядишь немного нервной.

— Думаешь, Киллиан нервничает?

Он усмехнулся. 

— Не совсем. Он просто нетерпелив.

— Конечно, нетерпелив, — пробормотала я. — Пока он не оставит меня снова у алтаря.

Мой отец нахмурился. 

— Он бы не…

— Я шучу, — быстро сказала я. — Я знаю, что он не стал бы этого делать. Не в этот раз. Я не беспокоюсь об этом. На самом деле, я не знаю, почему я нервничаю. Мы уже официально женаты и просто снова произносим наши клятвы. Но я думаю… да, я просто немного нервничаю и очень взволнована.

— Это ожидаемо от невесты, — признал он, прежде чем покачать головой, его губы скривились в грустной улыбке. — Киллиан сегодня всех с ума свел. Он вообще не был хорошей компанией.

— Он не отходил от меня с тех пор, как мы вернулись из больницы, — сказала я, защищаясь.

Это правда, Киллиан завис с тех пор, как я очнулась в больнице. Операция могла пройти успешно, и хотя пуля оставила физический шрам, это было ничто по сравнению с травмой Киллиана. С тех пор он почти не отходил от меня, и несколько ночей я просыпалась от него вся в холодном поту и теряясь в кошмаре, где я не могла до него добраться.

— Мужчине нужно дать тебе дышать. Его чрезмерная защита в конце концов задушит тебя.

Я сжала пальцы вокруг сгиба его локтя. 

— Я не против.

— Ты говоришь это сейчас. — Мой отец усмехнулся.

— Он потерял меня один раз и чуть не потерял снова, — объяснила я. — Думаю, я понимаю, почему он слишком долго не отпускает меня из виду…

Я заколебалась, когда заметила его полуулыбку. 

— Почему ты так улыбаешься?

— Мне нравится видеть, как ты защищаешь его, Джулс, — медленно сказал он с тем же нежным взглядом в глазах. — Он любит тебя, и я знаю, что ты тоже любишь его. Держись за это, когда твой брак станет трудным.

Мое горло сжалось от тяжелых эмоций, и я медленно кивнула отцу.

— Ты готова? — спросил он тем отеческим тоном, которым всегда пользовался со мной.

— Готова, — прошептала я, когда он открыл дверь, и мы сделали первый шаг наружу.

Яркое солнце стояло в полуденном небе, и не было никакой музыки, кроме моего собственного прерывистого дыхания. Я вцепилась босыми пальцами ног в траву, чувствуя легкую влажность после вчерашнего дождя.

О Боже.

Повсюду были цветы.

Это было первое, что я заметила, а затем мой взгляд остановился на нем.

Киллиан.

Он стоял в конце цветущего прохода под беседкой с куполом, которую Элиас построил для Арабеллы. Он обернулся, и наши взгляды встретились.

Время замедлилось.

Мое сердце стучало в груди так громко, что я думала, что все его слышат.

Прошла секунда.

Я поковыляла к мужу. На нем был черный костюм, похожий на тот, что он носил всегда, и казалось, что он слишком много раз провел пальцами по своим волосам из-за их неряшливого вида.

Киллиан казался совершенно сбитым с толку, увидев, как я иду к нему по проходу; совершенно ошарашен. Я наблюдала, как выражение его лица изменилось с сварливого на благоговение, а затем на обожание. В последний раз, когда я шла по проходу, Киллиан даже не удосужился обернуться, а на этот раз…

Он был прав; если мы хотели переписать нашу историю — это было то, с чего нам нужно было начать. Наши клятвы.

Чем ближе я подходила к нему, тем сильнее билось мое сердце. Мой желудок затрепетал и опустился, когда мы, наконец, оказались на расстоянии вытянутой руки.

Как будто он был слишком нетерпелив, чтобы ждать, Киллиан спустился по ступенькам и подошел ко мне. 

— Я держу ее, — сказал он моему отцу, прежде чем