Ну началось…

Как хорошо было, когда мама решила переехать жить за границу. Сестра и племянники под пресс попадали знатно, плюс врачи больницы, в которой лежал на лечении отец.

И я им всем не завидовал, но был рад. Ведь мама искренне считала, что они там, без нее, никак не справятся!

НИ-КАК!

Разумеется, я поддерживал ее стремление держать руку на пульсе семьи. Когда эта рука и всевидящий глаз находились за бугром!

Но какого-то черта ей приспичило прилететь сегодня.

Внезапно…

Я собирался устроить на выходных семейный поход в ресторан, договорился. Мама планировала объехать с визитом своих сестер, братьев и проведать их. Читай, закошмарить.

Но вместо этого в ее поле зрения внезапно попал я — идеальный во всех отношениях сын. Идеальный, но провинившийся.

— Ростислав, знай. Я этого не одобряю!

— Чего именно?

— Разгульного образа жизни, разумеется. Я навела справки, тебя привезли из злачного места. За ним закрепилась дурная слава и плохая репутация. Там водятся наркотики, ошиваются скандальные личности и… путаны, — брезгливо скривила губы. — Одна даже увязалась за тобой в больницу. Ты был ее клиентом, что ли? Я заплатила, сказала, чтобы она помалкивала или ей не поздоровится. Но в ответ… — второй подбородок мамы возмущенно заколыхался.

— Так, стой. Ты… Что сделала? Кому заплатила?

— Рыжей путане! — вздернула нос мама и полезла за салфеткой. — В ответ она швырнула мне деньги в лицо. Я оскорблена до глубины души. Обязательно позвоню Раевскому, чтобы пробил все на эту дешевую девицу и наказал хорошенько. Отбросы общества должны знать свое место…

Едва не ругнулся: еб твою мать, Дубина! Потом осекся. Да вот же она, почти причисленная к лику святых, правая всегда и во всем — мама!

— Боже, мама. Мама, зачем вы приехали…

— Как это? — заклокотало возмущение. — Ростислав, ты не рад видеть маму? Я для чего тебя целые сутки рожала? Ночей не спала, вот этой грудью до двух лет кормила, — подхватила объемную грудь. — Чтобы потом вот это услышать? Ростислав, ты разбиваешь мне сердце! Совсем от рук отбился после того, как отец слег…

— Мама, вам не стоило приезжать в больницу из-за пустяка, вот и все.

Я сел на кровати. Мама подскочила и попыталась уложить меня обратно.

— Лежи, я уже договорилась о госпитализации в приличную клинику. Не вставай. Ростислав, у тебя сотрясение!

— Ерунда! — отмахнулся.

В ответ родительница выставила руки в бока и произнесла самую ужасную в мире фразу:

— Мама лучше знает. Не спорь!

Дверь палаты кто-то осторожно поскреб, в открытом проеме прошмыгнула рыжая грива.

Марфа?!

Глава 26

Глава 26

Дубинин

Я обрадовался появлению Марфы. Несмотря на то, что чувствовал себя откровенно хуево и недовольно признал мамину правоту: лучше отлежаться.

— Я на минуту, — предупредила Марфа.

Быстрым шагом пересекла палату, обогнула маму по большой дуге и опустила на тумбу телефон и портмоне.

— Это выпало у тебя из кармана в клубе во время драки.

В глаза Марфа не смотрела, только в район кадыка, усиленно избегала взгляда со мной. А я по ее мордашке понял, что она плакала. Видно, долго плакала. За окном уже светло, но ее глаза до сих пор опухшие.

Видно, я… перегнул. Почему с ней срываюсь?

— Ростислав, пересчитай наличность и проверь банковские карты. Имея твои карты на руках, с них могли оплатить кучу всего! — подала голос мама.

Или тут не только я, но и моя мама хорошо постаралась, а? Я-то знаю, какой она иногда бывает невыносимой, вот и сейчас…

— Мама, вам лучше помолчать, — сказал я одновременно с тем, как она повысила голос, заявив:

— Честные путаны — большая редкость.

— Мама, вы…

Но тут меня уже звонко перебила Марфа и один ее острый взгляд схлестнулся как удавка, замолчала даже моя мама.

— На одну честную путану приходится по тысяче лицемерных пуританок. Надеюсь, не надо объяснять, за какой из масок скрывается настоящее блядство и мерзость! — ответила Марфа и вышла, гордо вскинув шевелюру.

Едва за ней закрылась дверь, как мама проглотила ком и вскинулась:

— Ты видел? Видел, Ростислав? Ах, до чего дерзкая, приканавная шалашовка… Заметил, во что она одета? Вернее, во что не одета? Под халатом — голая, сетка не считается…

Горло перехватило колючей проволокой. Так много эмоций внутри и четкое ощущение, что все пошло неправильно. Не так, как надо.

Нужно все исправить.

Кажется, я накосячил.

И, даже если я накосячил меньше, чем кажется, мне только за мамины слова извиняться придется.

— Раевский? Спишь? Так протирай глаза свои, пока погоны не слетели… — заголосила мама.

Уже успела позвонить другу семьи, полковнику Раевскому — старому другу семьи. Надвигается реальная катастрофа, и если маму не остановить, быть беде. Я резко поднялся, в глазах сильно потемнело. Я преодолел тошнотворную слабость и сильное головокружение, встал, отобрав у мамы телефон, бросил в динамик:

— Дядь Саш, здрасьте. Да, это Ростик. Все хорошо. По тревоге отбой, мама решила немного подстраховаться. Все под контролем… Приглашение в ресторан получили? Отлично, там и увидимся… — убрал телефон.

— Ростислав!

— Мама, хватит! — бросил устало. — Прекратите обзывать рыжую девушку. Ее, кстати, Марфой зовут.

— Узнал имя девушки, торгующей интимными услугами? Познакомился с ней поближе? Ростислав, это прямой путь к ЗППП. Если ты провел время в ее обществе, немедленно сдай анализы!

— Ма-ма! — прорычал я. — Довольно. Это моя девушка. У нас отношения.

Вроде как. На мой взгляд, отношения…

Впрочем, после фееричного появления мамы я уже ни в чем не уверен.

Но это исправимо. Надеюсь.

— Отношения, — мама состроила кислую мину. — Что ж, спишем это на последствия закрытой черепно-мозговой травмы. Отлежишься, заговоришь иначе. Так… — сверила с часами. — И где эти ротозеи ленивые? Где все эти нахлебники бессовестные? У ребенка травма, а условия, как в концлагере…

— Мама! — позвал ее.

— Что?