Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 99

Поцелуй не был долгим или особенно страстным, но, ощутив прикосновение губ Люка, София поняла, что никогда еще не чувствовала себя так легко и уверенно. Это было идеальное завершение невероятно прекрасного дня.

Глава 8

Айра

Где я?

Я недолго об этом размышляю: боль, вспыхивающая от малейшего движения, подсказывает ответ. Она напоминает мощный водопад; рука и плечо будто воют. Голова словно полна битого стекла, в груди начинает что-то пульсировать, словно с нее сняли немыслимую тяжесть.

За ночь машина превратилась в эскимосское иглу. Снег на лобовом стекле светится, а значит, взошло солнце. Утро воскресенья, шестое февраля 2011 года. Если верить часам – приходится скосить глаза, чтобы взглянуть на циферблат, – сейчас двадцать минут восьмого. Вчера вечером закат был без десяти шесть, и я еще ехал целый час в темноте, прежде чем слетел с дороги. Я провел в западне более двенадцати часов, и, хотя я еще жив, на мгновение меня охватывает ужас.

Знакомое ощущение. Хотя со стороны и не скажешь. Когда я работал в магазине, клиенты часто удивлялись, услышав, что я был на войне. Я об этом помалкивал и лишь однажды рассказал Рут о случившемся. И больше мы о войне не говорили. В те годы Гринсборо еще не успел разрастись до нынешних размеров, городок был маленький, и многие из моих знакомых знали, что я воевал в Европе и лежал в госпитале. Но они, как и я, имели мало желания обсуждать войну, когда она наконец закончилась. Одних нестерпимо мучили воспоминания, для других будущее представляло больше интереса, чем прошлое.

Но если кто-нибудь спрашивал, я отвечал, что моя история не стоит времени, которое уйдет на рассказ. Если собеседник все-таки требовал подробностей, я отвечал, что вступил в военно-воздушные силы США в июне 1942 года и, принеся присягу, сел вместе с другими курсантами на поезд, идущий на призывной пункт в Санта-Ана, штат Калифорния. Это была моя первая поездка на запад. Целый месяц я провел, обучаясь исполнять приказы, мыть уборные и маршировать. Из Санта-Аны меня отправили в летную школу в Окснарде, где я изучил основы метеорологии, навигации, аэродинамики и механики. Заодно я занимался с инструктором и постепенно научился управлять самолетом. Там же состоялся мой первый самостоятельный вылет – и за три месяца я налетал достаточное количество часов, чтобы перейти на следующий этап, в Гарднер-Филд в Тафте. Потом я поехал в Росвелл, учиться дальше, и, наконец, вернулся в Санта-Ану, где началась моя официальная подготовка как штурмана. Но и после окончания обучения я не сразу оказался в бою. Меня послали в Мазер-Филд, вблизи Сакраменто, на расширенные летные курсы; там я научился находить направление полета с неработающими приборами, по звездам и по приметам на земле. Только тогда я получил разрешение летать.

Прошли еще два месяца, прежде чем нас перебросили в Европу. Сначала выпускники попали в Техас, где их распределили на бомбардировщики «В-17», и наконец в Англию. Перед тем как впервые дать мне боевое задание – в октябре 1943 года, – меня почти полтора года обучали в Америке, вдали от театра военных действий.

Это не те впечатления о войне, о которых люди обычно хотят услышать, но они действительно таковы. Обучение, переброски и вновь обучение. Увольнения по выходным и первая поездка на калифорнийский пляж, где я впервые увидел Тихий океан. Гигантские секвойи в Северной Калифорнии – такие огромные, что кажутся ненастоящими. Благоговение, которое охватило меня, когда я летел над пустынной землей на рассвете. И разумеется, Джо Торрей, мой лучший друг.

Нас мало что объединяло. Джон был католиком из Чикаго, он играл в бейсбол, и у него недоставало нескольких зубов. Он не мог сказать ни единой фразы без сквернословия, зато много смеялся и шутил над собой, и все хотели, чтобы в их увольнительные Торрей непременно составил им компанию. Молодые летчики приглашали Джо сыграть в покер или вместе погулять в городе, потому что женщины тоже считали его неотразимым. Для меня всегда оставалось загадкой, отчего Джо зачастую предпочитал проводить время со мной, но именно благодаря ему я не чувствовал себя изгоем. Именно с Джо я впервые выпил пива, сидя на пирсе в Санта-Монике, с Джо выкурил первую и единственную в жизни сигарету. Именно с Джо разговаривал в те дни, когда особенно скучал по Рут, и он слушал – так внимательно, что мне хотелось говорить и говорить, пока наконец не наступало облегчение. Джо тоже дома ждала невеста, славная девушка по имени Марла, и он признавал, что его не особенно волнует, чем закончится война, лишь бы он вернулся к ней.

Мы с Джо оказались на одном самолете. Нашим капитаном был полковник Бад Рэмси, настоящий герой и гениальный летчик. Он уже давно отлетал свой минимум и пошел на второй круг. Бад Рэмси не терял спокойствия даже в самых непредвиденных обстоятельствах, и мы знали, что нам повезло заполучить такого командира.

Настоящая война для меня началась второго октября, когда мы совершили налет на базу подводных лодок в Эмдене. Через два дня нас ввели в состав эскадрильи из трехсот бомбардировщиков, летевших на Франкфурт. Десятого октября мы бомбили железнодорожную станцию в Мюнстере, а четырнадцатого – в день, известный как Черный четверг, – война для меня закончилась.

Нашей целью был шарикоподшипниковый завод в Швайнфурте. Его уже бомбили несколько месяцев назад, но немцы успели многое починить. Мы находились слишком далеко от базы, поэтому нас не поддерживали истребители, и на сей раз нашего визита ждали. С берега поднялись немецкие истребители и пустились преследовать отдельные звенья нашей авиационной цепи; когда мы подлетели на достаточное расстояние, от разрывов зенитных снарядов уже висел густой дым над всем городом. Вокруг взрывались немецкие снаряды, и воздушные волны сотрясали самолет. Мы едва успели сбросить бомбы, когда к нам вдруг приблизились сразу несколько вражеских истребителей. Они налетели с разных сторон, окружили наши бомбардировщики, и те начали падать, горя и выписывая спирали. Через несколько минут боевой строй разметало в клочья. Наш стрелок получил пулю в лоб. Я инстинктивно перебрался на его место и начал вести огонь, выпустив около пятисот очередей, но не причинил противнику ощутимого вреда. В тот момент я сомневался, что уцелею, но был слишком напуган, чтобы прекратить стрельбу.

Нас обстреляли с одного бока, потом с другого. С моего места виднелись гигантские дыры в обшивке крыла. Когда вражеским огнем разнесло двигатель, самолет закачался, и послышался оглушительный рев. Бад возился с управлением. Одно крыло внезапно накренилось, и самолет начал терять высоту. Позади клубился дым. Истребители приблизились, чтобы нанести последний удар, и всадили нам еще немного шрапнели в фюзеляж. Мы снизились на тысячу футов, потом на две. На пять. На восемь. Но Бад каким-то чудом умудрился выровнять самолет, и он, как мифическое крылатое существо, стал подниматься. Как ни странно, мы еще держались в воздухе, но оторвались от эскадрильи и оказались одни над вражеской территорией – и истребители не отставали.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 99