В спа-отеле, в который он меня любезно взял по случаю женского дня, мы прошли чудодейственные процедуры: душ Шарко (очень полезный для суставов), ванну из концентратов водорослей с гидромассажем (это когда на спину тебе льется вода, а в это время девушка растирает по спине какой-то жирный пахнущий концентрат), затем была купель с морской теплой водой и струей для массажа. Так вот, даже в этом спа-салоне восьмое марта присутствовало. Мне подарили красную розу, которую я позже передарила папе Эрика, так как мы отправились к нему в больницу.

Папа рассказал мне об очень интересной пословице. Она оказалась истинно французской. Пословица гласила, что «хорошее слово лучше дорогих духов». А я задумалась, чего же больше во Франции – дорогих духов или хороших слов? А в России?

Ах, если бы можно было измерить страны по хорошим словам. Та страна лучше, где больше хороших слов. Такой измеритель надо срочно изобрести. Тогда, может, я определюсь, где мне лучше жить.

Затем мы поехали есть. Я изъявила желание посетить мой любимый японский ресторанчик «Кавасаки». Он огрызнулся, что хочет в другой. Но я вновь напомнила про женский день и заметила, что он меня ни с днем рождения, ни с восьмым марта толком не поздравил. Он согласился на суши. Было очень вкусно. И полезно. Ай да японцы! Ай да молодцы!

В это время мы разговаривали о том о сем. Я припомнила, что в Лос-Анджелесе он был у знаменитого астролога, которая ему якобы поведала, что ему в этом году не следует жениться, так как это может привести к эмоциональной нестабильности. Но если он снимет фильм, то он будет очень успешным. Эрик спросил астролога и обо мне. Она сказала, что у меня красивая душа. Что я хороша в актерстве, в пении, в танце. Но что лучше всего у меня получится писать и продюсировать. Что алкоголь мне нельзя, потому что я могу от него погибнуть. А деньги для моего знака очень важны, так как я чувствую себя защищенной только с ними. Но при этом в деньгах я ничего не понимаю.

Ну да, надо подумать над этим.

Мы вернулись домой. А я продолжала наблюдать.

Я легла спать раньше него и уснула. Он пришел и начал почесывать мне спину, разгоняя сон. Я принялась хныкать. Мне очень хотелось спать. Эрик устроил скандал и прочел лекцию о том, что ночью взаимодействие между ним и его женщиной очень важно. Я не должна пищать от каждого его прикосновения. Потому что это значит, что я его не люблю. Но как же тут не пищать, когда тебя будят и щекочут одновременно.

Еще полночи Эрик втирал мне в мозги, как важно быть всю ночь в контакте. Я слушала, уткнувшись сонным носом в подушку. А утром он подвинул меня со словами, что ему «нужно пространство», а я «всю кровать заняла». В итоге я оказалась на краешке кровати и с краешком одеяла, так как он все натянул на себя. На этой оптимистичной ноте закончился мой «женский день».

Вопрос: Неужели он меня не любит?

Девятое марта.

Погода за окном отвратительная. Эрик помог мне установить интернет в компьютере, чему я была страшно рада. Приготовили что-то вкусненькое. Позавтракали.

Этой ночью из-за меня он был очень расстроен. Это послужило причиной сильного головокружения. Поэтому Эрик настоял, чтобы я поехала за Айзаком вместе с ним – подменить его на случай, если у него с головой будет плохо.

Мы поехали. Забрали элегантного маленького красавчика, заехали в супермаркет, купили вкусностей. Весь вечер Айзак играл с машинкой, которую я ему подарила. Поели. Затем они пошли играть в футбол, а я села за компьютер и открыла страницу «ВКонтакте».

Вот так день и прошел. А к вечеру, перед сном он почему-то стал совсем другим – добрым и нежным. И стал снова называть меня Белочкой.

Интересно, почему? Что произошло у него в голове? Может, это связано с тем, что я подарила его сыну мерседес с ручным управлением.

Я продолжаю наблюдать.

Вопрос: Может он меня все-таки любит?

Десятое марта.

Я проснулась. Мы позавтракали. Эрик отвез ребенка в школу. Вдруг у него появилась идея отведать устриц в Каннах. При въезде на стоянку в Канны мы прочли следующее: «Yes. We Cannes!». В ресторане нам подали вкусных устриц и летучую рыбу. Затем он сказал, что пора забирать Айзака. Эрик забежал в «Зару» и купил для мальчика какие-то вещички. Эрик просто не может налюбоваться своим сыном и постоянно твердит: «Посмотри, какой он стильный…» Конечно, он именно такой. И «Зара» ему очень идет.

Позже Эрик зашел ко мне в комнату высказать все, что у него накопилось. Сказал, что я живу только для себя, вместо того чтобы жить для него и его сына. Спросил, почему он один должен кормить Айзака, играть с ним. Но это не так. Я постоянно играю с ребенком, пеку ему блинчики.

Вопрос: Он не замечает, как я стараюсь для них. Он не чувствует, что я люблю их обоих? Или не хочет видеть?

Одиннадцатое марта.

Утром позавтракали свежими булочками. Потом мне стало нехорошо. Эрик привез нурофен. Мы приготовили вкусное ризотто. Затем посидели на скамеечке во дворе. Вышло солнце. Покормили осликов. Поели вкусное манго. Эрик поехал за Айзаком. Время тянулось каким-то странным образом – одновременно быстро и медленно. День, как день. Снова ничего не произошло. Продолжила наблюдать.

Вывод: В Грассе день похож на кисель. Поели, поспали, поиграли. Я так долго не протяну, без творчества и общения.

Двенадцатое марта.

Утром Эрик проснулся очень злой, потому что я ушла ночью спать в марокканскую комнату. А он ненавидит, когда я сплю отдельно. Злой Эрик устроил мне допрос с пристрастием. Задавал дурацкие вопросы типа: «Что я делала?». Ну что я могу делать такого, что может помешать безопасности двоих мужчин?

Хотя он и был зол, завтрак оказался прекрасным, настоящим итальянским, с каким-то нежным сыром и тоненько нарезанными ломтиками буженины. Затем я пошла на третий этаж – читать. Потому что там больше света. Но через пять минут он прибежал ко мне и рявкнул, что чем дальше я от него, тем счастливее.

Я попросила ему остаться со мной, но он развернулся и пошел