- Ну, Каааапри, - обняла она курчавую малышку, - теперь у папы нет головы.
Девочка испуганно взглянула на мать, но продолжила жевать фигурку из мастики. Таня улыбнулась, взяла малышку за руку и повела к столу. Дорогу им преградила няня.
- Простите, он все время плачет, - пыталась она успокоить годовалого Лео.
- Отдайте его отцу, - хихикнула Таня, - пусть поют вместе.
Когда мелодия закончилась, Сеск поцеловал жену, прижимая к себе мальчика, как две капли воды похожего на мать. Таня наложила себе еды, с аппетитом поглощая рулетки из баклажан с орехами.
Сеск внимательно смотрел на жену и улыбался, мальчишка в забавном черном костюмчике с бабочкой удобно устроился на его коленях.
- Вкусно, милая?
- Угу, - ответила Таня, потянувшись за следующим рулетом, - а, что?
- Ничего, просто, когда ты в последний раз так ела баклажаны...
- Нееет, - швырнула вилку на стол, - ты не мог, нет, только не опять…
- Что значит не мог? Мы делаем это вместе и постоянно, - ржал Сеск, свободной рукой обнимая жену за талию.
- Я не могу больше рожать детей, сумасшествие какое-то.
- Можешь, еще как можешь. Я же тебе говорил, что должно быть пятеро. Дом должен гудеть от детского смеха, а на рождество завален подарками для малышей.
- Он и так завален! Я думала, что ты шутил? Я не беременна, Сеск, у меня должны быть, - Таня стала загибать пальцы, затем открыла рот, простонав, - давно должны были быть…О, нет.
Ее украшения мерцали в огнях свечей. Сеск обнимал жену, потираясь щекой о ее обнаженное плечо, потягивая губами волосы.
- Да, милая да! Этот румянец, блеск в глазах и баклажаны. Ты беременна четвертым испанцем! И это еще не конец, дорогая моя жена. Я обязательно сделаю тебе пятого.
Конец
