Пронесся мимо лежащей матери, даже не спросил, как она себя чувствует, оставив едкий шлейф табачного дыма.

Он, что, опять дымил без остановки?

Лариса тут же забыла и об усталости, и о головной боли. Скинула с себя леопардовый плед, рывком села, еще одним рывком вскочила на ноги и спешно пошла за сыном в его комнату.

- Карен джан, открой, поговорить надо, – сказала она на армянском.

Тишина за дверью её напрягла. Но, вдруг он не услышал?

- Карен! – повторила она громче. Шанса, что сын мог не расслышать и на этот раз, не было.

- Мам, дай спокойно подумать, – тут же раздалось из комнаты.

Лариса разозлилась. Значит, она ждет его весь день, с ума сходит, а он ей «мам, дай спокойно подумать»?! Нет уж. Такого удовольствия она ему сегодня не доставит. И так больше месяца только и делал, что запирался вечерами после возвращения в комнате и думал...

- Лариса, сделай мне кофе, – раздалось из кабинета на первом этаже, и она недовольно поморщилась.

Выходя замуж, семнадцатилетняя Лариса знала о женском счастье мало. Только то, что ей рассказывала её мама. И тётя по отцовской линии. И по их словам, главным был покой в доме. И женщина должна в лепешку расшибиться, но обеспечивать этот покой. А еще готовить и рожать детей, пока муж будет обеспечивать её.

И по всему выходило, что Лариса очень счастливая женщина.

Муж сегодня вернулся рано – с утра было всего две лекции. Ушел к себе в кабинет, чтобы не мешать ей с той бурной деятельностью, которую она развела. Раньше она очень радовалась, когда он был дома большую часть суток. Теперь это её начало угнетать.

Потому что с недавних пор перестала его понимать.

Она не двинулась с места.

У неё сейчас было дело важнее, чем кофе для мужа.

- Если не откроешь, я выбью эту дверь!

Замок щелкнул, и дверь, жалобно скрипнув, приоткрылась. Лариса шагнула внутрь. В спальне было темно. Карен вернулся к креслу, даже люстру не включил. Лариса это тут же исправила. Комната наполнилась теплым светом.

Карен нахмурился, поднес руки к глазам.

- Говори, что хотела, мам. – Надтреснутый голос сына напугал её.

Она решила сразу перейти к сути.

- Карен джан, что случилось? Почему Ксюша не дома?

- Это она тебе нажаловалась? – болезненно усмехнулся сын.

- Нет, конечно. – непонимающе отмахнулась Лариса. Жаловаться – это не про её невестку. – Я сама узнала.

- Раз узнала, от меня что хочешь? – спросил он устало.

- Объяснений. – часто заморгала Лариса. – Я не понимаю, почему она ушла из дома?

- Чтобы начать новую жизнь, что не понятного? – Губы Карена искривились в презрении. – Еще не развели нас, а она уже нашла себе любовника.

- Не говори так, ай бала. – покачала головой она. Что он несет? Он, что, жену свою не знает? Именно это она тут же и спросила: – Это же Ксюша, ты что, её не знаешь?

- Мам, Ксюша такая же, как все. – громко выдохнул тот.

- Нет, Карен, это совсем на нее не похоже... – Ноги уже не держали, и Лариса медленно опустилась на край большой кровати. – Ксюша ключи от вашего дома оставила. Я ей звонила, но получился очень странный разговор.

- Дом не наш, а твой, мам джан. – произнес сын серьезно.

- Это не имеет значения, – взмахнула рукой Лариса, – дом – ваш. Твой и Ксюшин. Мой он формально, чтобы налога не платить, это же твои слова.

Да, два года назад сын захотел записать свой дом при покупке на неё, чтобы налога не платить, а она как раз на пенсию вышла к тому моменту. Но какое это имеет значение? Подумаешь, на бумажке стоит её имя. Это ничего не меняет...

- А теперь это не формально. – Карен выудил из кармана пачку сигарет и вытащил одну.

- То есть?

До неё никак не доходило, что пытался ей сказать сын. И, вместо того, чтобы всё ей внятно объяснить, он положил край сигареты в рот и поднес к ней зажигалку!

- Что «то есть», мам? – лениво протянул перед тем, как зажечь табак. – Ты хочешь, чтобы она и дом забрала у нас, и детей?

Ларису бросило в жар. Страшная догадка пронеслась в мыслях, но она в ужасе попыталась отмахнуться от неё. Не смогла! Вскочила, вырвала из рук сына зажигалку – она терпеть не могла, когда в доме курили – и простонала:

- Карен, что ты сделал?

Тогда Карен ей рассказал.

И про суд, и про любовника Ксюши, и про то, что скоро он собирается забрать детей от невестки. И если еще неделю назад она от него слышала, что он всё исправит и вернет семью, то теперь сын дал ей понять, что этого не будет. Думал ли он так на самом деле, Ларисе было не понятно – слишком много боли было в голосе сына.

Она вспомнила, какими глазами двенадцать лет назад её ребенок смотрел на свою будущую жену. И как продолжал смотреть все годы брака.

Затем снова вспомнила безобразную сцену на юбилее. Торжествующие глаза той шлюхи в толпе гостей. Картину, которую та пыталась в суете всучить её мужу, чтобы подлизаться...

О чем думал этот парень, когда любовницу решил завести, Лариса не знала. И не могла его оправдать, как бы ни старалась. А она очень старалась. И невестку пыталась убедить, да вот только хуже сделала. Понадеялась поначалу, что сын включит мозги, попросит у жены прощения и больше не посмотрит налево, а он...

- Как ты мог ей не рассказать? - выдохнула устало. Карен лишь пожал плечами.

- А квитанции? Разве она не видела? Не приходили разве?

Карен потер переносицу.

- Приходили, мам. Электронные. Они к моему аккаунту были привязаны, как и за этот дом. Я и платил - она не вникала...

А от бумажных они уже года три, как отказались, чтобы макулатуры было меньше...

- Оххх, – простонала Лариса. Разогнанная переживаниями, кровь пульсировала в висках. Уши заложило.

Всё плохо.

Лариса представила, какое унижение испытала в суде её названная дочка - и едва удержалась на ногах.

Обессилев, словно этот разговор высосал из неё всю энергию, она вышла из комнаты сына и спустилась вниз. Пошла на кухню – муж же хотел кофе.

Приготовила ему чудесный заварной кофе, отнесла в кабинет, постояла минуту и ушла наверх, к себе в спальню, не дождавшись от супруга простого «спасибо».

И до самой ночи она так и не смогла избавиться от мысли, что она не справилась... Её семья, такая счастливая, красивая и любящая семья разрушена. Её миссия – охранять покой этой семьи – провалена.

И в чем теперь смысл её жизни?

На этот вопрос она ответа не смогла найти...

Глава 18.

Звонок от Иры поступает почти сразу, как мы с детьми заходим домой. Они молча проходят в квартиру, избегая смотреть мне в глаза. На обратном пути у нас с Викой и Герой состоялся неприятный разговор о том, что их попытки играть на моей материнской любви неприемлемы. Кажется, впервые в жизни я говорила с ними так серьезно. И от этой непривычной строгости у меня самой сжималось сердце. Но если они достаточно взрослые, чтобы пытаться мной манипулировать, то и последствия своих поступков должны ощутить.

Дети аккуратно ставят обувь на коврик.

А я отвечаю на входящий.

- Ксюш, я в городе! – с ходу начинает подруга. – Давай ко мне, если свободна. И девчонок позову, обсудим важные моменты перед торжественным открытием центра!

- Какое открытие, Ир? – машинально разуваюсь, наблюдая, как Гера помогает Вике снять легкий плащик. – У нас подготовки еще непаханое поле! Ни фирмы, ни учредительных документов - ни-че-го!

- Вот и начнем пахать интенсивнее, дорогая. Потому что я хочу успеть к своему дню рождения. Устрою трансляцию у себя в сторис, купим рекламу у блогерш-мамочек или разведенок. Я Олю уже попросила, она заведет страницу центра во всех соцсетях. Сайт сделаем, но это не сразу. Оператора заказала уже, снимет заранее несколько клипов... Надо всё устроить так, чтобы мы ворвались в мир анонимных кризисных центров с шиком. Чтобы ни у кого не возникло сомнения, куда надо идти, если что.