Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 60

Результатом выволочки на высшем уровне явился один-единственный звонок из министерства бывшей жене Больших, в ходе которого Надежде спокойно объяснили, чем лично ей и ее бизнесу грозит подобное поведение, напомнив, что уголовной ответственности за сокрытие доходов и работу с «черным налом» еще никто не отменял.

Выслушав, она сразу же перезвонила Степану и назначила встречу в кафе.

Выглядела Надя великолепно: помолодевшая, постройневшая, шикарно ухоженная, только глаза потухшие, не стала здороваться, села напротив Степана за столик и внимательно посмотрела на бывшего мужа.

– Я всегда знала, что ты очень талантливый доктор, но не подозревала, до какой степени оцененный в твоем министерстве.

– Я тоже рад тебя видеть, – не выказав голосом этой самой радости, ответил Степан. – Надь, ты слово сдержала, устроила мне собачью жизнь. С особым эстетическим удовольствием обливала дерьмом, и живу я по чужим углам, и начальство мне вставило и грозит увольнением, и братки твои «порадовали» общением. Может, хватит, остановишься на достигнутом?

– Ты это заслужил! – произнесла надменно насмерть обиженная женщина.

– Так! – сорвался Степан. – Пошла ты на хрен!

И резко встал, стул у него за спиной заскрежетал ножками по полу, отъезжая, Степан поддал его ногой и развернулся уходить.

Достало!

Он не мог понять, хоть убей, за что она ему мстит, да еще с особой изощренностью? Виноватым Степан себя не чувствовал! А, собственно, в чем?! С любовницами она его не застукивала, ее денег на сауны, девочек и развлечения он никогда не тратил, пренебрежения не выказывал!

Его достало! По горло!

– Подожди, Степан! – подскочила Надя и ухватила его за рукав пиджака – Извини! Ну, извини! Я хотела договориться!

Он остановился. Перегорел от взрыва эмоций. И главное, ему до одури хотелось покончить со всей этой хренью как можно скорее!

Покончить и забыть!

Он подвинул свой стул, тяжело опустился на него. Надя, поняв, что бывший муж останется, села на свое место. Но смотреть в упор на Степана не смогла – отвернулась к окну и глядела на улицу через огромное витринное стекло.

– Я перегнула. Признаю.

Кому она признавалась? Людям, идущим по улице? Ему не могла?

– Я как в штопор вошла. Так обиделась на тебя, разозлилась ужасно! Думала только об одном – размажу! И не могла остановиться!

Она заставила себя повернуть голову и посмотреть на Степана спокойным взглядом, он почувствовал, что Надя именно приказала себе посмотреть ему в глаза.

– Когда мне сегодня утром господин из твоего министерства спокойно так пояснил, что налоговая проверка и арест счетов уже состоялись, а завтра, в рамках проверки, будет наложен арест на все мое имущество, я как очнулась, поняла до чего дошла!

– Исключительно под угрозой потери денег и бизнеса, – напомнил он расстановку сил.

– Я понимаю, как это выглядит со стороны, – не дрогнула Надежда.

– Ни черта ты не понимаешь! – Сказал он и успокоился сразу, словно порыв ветра пронесся. – Я не со стороны, Надь, я непосредственный участник и объект твоих боевых действий! – продолжал Больших уже спокойно.

Вот теперь у нее стал извиняющийся, беспомощный взгляд. Проняло или так за бабки свои испугалась?

– Я очень обиделась, что ты меня отшвырнул за ненадобностью! А я так старалась, чего только не пережила и рисковала все время ужасно, когда челночила, ты и не представляешь, как подставлялась, зарабатывала, как каторжная, только для того, чтобы мы из нищеты вылезли, чтобы мы хорошо жили, как люди!

– Чтобы как люди, для этого другое надо, Надь, то, чего мы не сумели. И все, что ты сейчас говоришь, к этому отношения не имеет. Ничем таким я тебя не обидел, да и ты меня. Мы каждый по отдельности справлялись со своими трудностями, страхами, проблемами. Не семьей, вдвоем, а по отдельности. Мы же ни разу не разговаривали нормально, не рассказывали друг другу о трудностях, не делились своими проблемами. Надь, мы не были семьей, это что-то другое! И валить не на кого! Никто не виноват, или оба виноваты! Одинаково! Не надо никаких психологических этюдов, покаяний, обвинений и надстроек трагических на простом деле! Мы развелись, мы очень давно чужие люди, и надо постараться расстаться по-человечески.

– Ну разумеется! – зло ответила она. – И, как всегда, ты весь в белом, благородный, честный, а я плохая и зловредная!

Он чуть не взвыл!

– Давай так! – четким командирским тоном распорядился Степан. – Мы встречаемся в суде и заканчиваем со всей этой бодягой! Все!

И второй раз он начал подниматься со стула.

– Я хотела предложить мировую! – заспешила Надя, стараясь его остановить.

– У тебя это плохо получается, – поднялся с места Степан. – Я не хочу выслушивать никаких обвинений, претензий, оскорблений. Я сыт этим по горло! До рвоты!

– Нет, Степан! Все! Никаких эмоций, обещаю!

Ей приходилось говорить, запрокинув голову вверх, Больших не потрудился сесть, чтобы облегчить ей задачу.

– Я не хочу терять нашу квартиру, я к ней привыкла, – заторопилась, заспешила она. – Я отдам тебе дом в поселке. Мне он не нужен, ты же знаешь, я не люблю жизни на природе. Я ездила туда по необходимости. И это не дача захудалая, а настоящий дом со всеми коммуникациями: электричество, водопровод, отопление индивидуальное и даже Интернет, я провела три месяца назад. Я отдаю тебе его полностью со всем содержимым в доме и на участке, а ты оставляешь мне квартиру. Чтобы не терять московскую прописку, ты можешь прописаться у родителей. И, конечно, я отдам тебе все твои вещи. Это справедливое предложение.

Он так и не сел, стоя выслушал ее и сухо ответил:

– Я подумаю.

На следующий день они с Надеждой предприняли экскурсионную поездку в дом. После чего за одну неделю оформили все документы, подписали все мировые соглашения, за деталями и юридическими тонкостями проследил зять Степана, Юра.

Ш-шкраб – бросок! Ш-шкраб – бросок! Ш-шкраб – бросок!

Взмыленный от ускоряющегося темпа, подхлестнутого тяжелыми воспоминаниями, презревшими мысленные запреты и теперь крутящимися в голове, Степан с остервенением расчищал снег.

– Нет! – возражал он, тяжело дыша, неизвестному оппоненту. – Во что превращается любовь и чем заканчивается совместное проживание…

Ш-шкраб – бросок!

– …мы уже знаем! Научены по самое «не хочу»!

Ш-шкраб – бросок!

– Спасибо, больше не хочется! – остановился, перевел дыхание, вытер пот рукавом со лба и закончил фразу: – Нет уж! Вполне с тебя хватит, Больших, семейной жизни, разборок, ненависти, разводов! Наелся – сыт! Уполне!

Ш-шкраб – бросок, ш-шкраб – бросок!

Обливаясь потом, находясь в странном состоянии, когда в душе зудит что-то, напоминающее обвинение, он разгребал, разгребал и разгребал снег, пытаясь вместе с ним очистить это свербящее внутри. Ему не давало покоя подозрение, что не прав, что примеряет чужие поношенные одежки на другого, совсем не того размера, человека.

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 60