Её лицо исказила гримаса настоящего, животного ужаса.

- Но... это же твой ребёнок! - выдохнула она, и в голосе её прозвучало отчаянное неверие.

- Ребёнка нет, - холодно поправил я, доставая из внутреннего кармана пиджака чековую книжку. - Есть проблема. Биологическая и крайне неудобная. И её нужно решить. А решение практически любой проблемы можно осуществить конкретной суммой денег.

Я открыл приложение, нашел ее контакт и перевел более, чем достаточную сумму денег для всех необходимых процедур.

- Все должно пройти быстро, - продолжил. - И тихо. Проверь свой баланс. Хватит на все процедуры и на то, чтобы ты на время исчезла из города. Запишись к хорошему врачу в частную клинику, где тебя никто не знает и лучше некоторое время просто не появляйся здесь.

- Ты чудовище... - прошептала она. Голос её, обычно ласковый и заискивающий, стал пустым, как и взгляд неестественно огромных глаз. В нём не было даже ненависти - только ледяное, всепоглощающее осознание того,во чтоона на самом деле все эти месяцы влюблялась. - Просто бесчеловечное чудовище. Ты... ты не можешь так поступить. Это же твоя кровь.

Я уже повернулся к выходу, отстраненный и спокойный. Её слова летели мне в спину, но совершенно бессмысленно. Соня думала, что мечет ножи, но для меня это все только зубочистки. На пороге я на секунду задержался, всё так же не оборачиваясь, и бросил через плечо:

- Я прагматик, Соня. В мире есть сантименты, а есть реальность. И они редко совпадают. Решишь проблему - сообщи. Не решишь... - я слегка повёл плечом, - что ж, это будет исключительно твоя проблема.

Я вышел, не дав ей сказать ничего в ответ.

Дверь закрылась с тихим, но безжалостным щелчком. Я оставил ее без единого сожаления, но зато с круглой суммой на счету.

Эта проблема была устранена. Еще один фактор риска - под контролем.

Я спустился по лестнице и вышел на улицу. За моей спиной оставалась разрушенная жизнь, сломанная судьба, но это меня не волновало. Это была всего лишь плата за порядок.

Я сел в машину и запустил двигатель, думая лишь о том, как обойти требования Вари о разводе с ее матерью.

Глава 13

Оля.

Зима была не просто близко. Она буквально вступила в свои права.

Здесь, где большую часть года погода не радовала ни теплом ни солнцем, декабрь ощущался как настоящее испытание и чтобы не отморозить себе все стратегическое приходилось либо одеваться как капуста, либо перемещаться короткими перебежками и исключительно до места назначения.

Или и то и другое.

Но этот декабрь был для меня поистине не похожим ни на один из последних за долгие-долгие годы.

Я сидела на кухне в своей новой, все еще пахнущей чужой жизнью квартире, и смотрела на календарь. Три месяца. Десять недель. Девяносто с лишним дней моего личного “Квеста о Разводе” уровня “Адская Бюрократия”.

И знаете, чего мы добились за это время? Абсолютно ничего! Если бы это было шоу, и хорошо было бы его закрыть после пилотного эпизода за отсутствием сюжета.

Ведь проблема не стоила и выеденного яйца. Но Покровский мог, когда хотел.

Точне не хотел.

Дело о разводе пылилось в суде дожидаясь, когда же ответчик соизволит явить себя в положенное время в положенное место. Но… случалось совершенно непредвиденное “но”.

Сначала классика.

Внезапная “командировка”. Представьте ситуацию: зал суда, я нервно тереблю платок в ожидании когда же Покровский явится, ведь опаздывает уже причлиное время, а его адвокат - мужчина с лицом бухгалтера, который всю ночь искал потерянную копейку в балансе, - с каменным лицом после одного звонка заявляет о “срочной служебной командировке” Леши. Как удачно, что она совпала с датой заседания с точностью до часа! Видимо, он полетел спасать какое-нибудь хозяйство от нашествия свиней. Суд, надо понимать, отложил заседание.

Дальше - больше. “Утрата” документов. О, это этот эпизод стал моим любимым и неспроста. Его команда с таким трагизмом объявила о потере оригиналов неких сверхважных финансовых бумаг, которые могли бы положительно (для меня) отразиться на вопросе о разделе имущества. Я, честно говоря, даже не знала, что мы настолько богаты, и что среди совместных счетов появится еще один, ранее мне неизвестный и недоступный. Я просила только свободы, а они устроили квест “Найди утерянную квитанцию за 2015 год”. Месяц веселой переписки и томного ожидания прошел как в тумане.

Но настоящий шедевр, апофеоз этого цирка - экспертиза моего морального облика. Юрист Леши с невозмутимым видом попросил назначить в отношении меня судебную психолого-психиатрическую экспертизу. Я, видите ли по мнению моего мужа, “эмоционально нестабильна”, “склонна к необдуманным поступкам” и “истерична”. И если смеяться в голос над подобной чушью - это признак невменяемости, то тогда я действительно больна. Очень, очень весело больна.

Варя была в восторге и ждала от меня разрешения пустить в ход имеющееся у нее видео.

Я же просто ожидала окончания цирка.

Дочка пришла с английского вовремя и мы ужинали нашу традиционную “эмигрантскую” пасту - ту самую, что я научилась готовить, когда мы только переехали и на нормальную готовку не было ни сил, ни времени. Варя оживленно листала ленту в телефоне, а потом отложила его и внезапно задорно улыбнулась.

- Представляешь, мам, - начала она, откладывая вилку. - Сегодня на истории Сергей Петрович так разошелся, про Петра Первого рассказывал, что изобразил, как тот топором боярские бороды рубит. Весь класс хохотал.

Я смотрела на нее и чувствовала, как что-то теплое и спокойное разливается внутри. Такими мелочами - смехом над учителем, секретами про одноклассников - она со мной почти никогда не делилась. А может это было давно, в детском саду или начальной школе. Я думала, что потеряла эти отношения навсегда. А сейчас - вот, пожалуйста. Сама.

- Наверное, зрелище было то еще, - усмехнулась я. - Бедный Сергей Петрович. Ему бы в актеры.

- Ага, - она фыркнула, а потом ее лицо снова стало серьезным. - Кстати, насчет зрелищ... Ты не поверишь, но эти «Тигры», хоккейные... Те, кого дядя Артем тренирует.

Мое сердце сделало тихий, но отчетливый прыжок. Я просто кивнула, давая ей продолжить.

- Так вот, они, оказывается, в субботу свой первый настоящий матч играют! Товарищеский, но все равно. В школе все только об этом и говорят. Девчоки готовят плакаты, а парни кажется кричалки.

- Да ну? - удивилась я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.