Макс даже сглотнул от той картины, которая предстала перед ним. А мать, увидев ее, что-то забормотала себе под нос, не сводя с девушки взгляда. Инесса поняла, что она внезапно перестала быть интересной Максу, дернула его за руку, стараясь увести в сторону, пока Татьяна не увидела Макса. Но мужчина даже не почувствовал ее попыток. Он стоял и смотрел на Татьяну. И еще на нее смотрели другие мужчины и в их глазах Максим видел желание. Словно лава пронеслась по его венам, сжигая его изнутри и выворачивая душу. Он схватил мать за руку и, не обращая внимание на Инессу, повел в сторону.

- Мы уходим, - сказал он, когда мама стала вырываться из его захвата.

Инесса семенила на своих высоченных каблуках за ними, придерживая длинный разрез своей узкой юбки, и просила идти не так быстро. Но Максим не слышал ее, продолжал тащить мать к машине, которая все пыталась вырвать из его захвата свой локоть. В груди бушевал ураган, который никак не хотел успокаиваться, а становился все сильнее, набирал обороты. Он иногда представлял их встречу, даже фантазировал, как увидит Татьяну, сломленную жизнью, в своих безразмерных одеждах, подойдет к ней, предложит снова быть вместе. А сейчас перед его глазами была прекрасная молодая женщина, которая больше не принадлежит ему, и которая сейчас с другим мужчиной.

Глава 11.

Глава 11.

Водитель помог Татьяне занести вещи в коммуналку. Коробки с техникой она попросила мужчину отвезти в ее офис в клубе. Когда он попрощался и ушел, тут же из своей комнаты выбежала бабка Люся, которая начала кричать на нее, угрожала, что-то требовала, стучала своей клюкой об пол. Но Татьяна не обращала на нее внимание, просто закрылась в своей комнате. Тут же в дверь раздался стук. Татьяна открыла дверь. Баба Люся, стояла, опираясь на свою клюку, подбоченясь второй рукой. Бабка была здоровой, на полголовы выше девушки и раза в два тяжелее ее, пользовалась тем, что при любом скандале «давила» своей массой всех, кто ей не нравился. Вот и сейчас она хотела морально задавить эту пигалицу, которая вдруг решила вернуться сюда, даже наклонилась к ней корпусом, словно нависая над девушкой.

- Ты какого хрена явилась сюда, шалава? А ну проваливай, нечего тебе тут делать.

- Вон пошла, - сказала Татьяна и закрыла дверь.

Соседка опешила от такой реакции и не сразу, но снова стала стучать.

- А ну открывай, шалава, я найду на тебя управу. Ты у меня попляшешь. Я сейчас наряд вызову, тебя вышвырнуть отсюда.

Татьяна хотела не обращать на нее внимание, но соседка не успокаивалась, продолжала орать и колотить в дверь. Настроение у Татьяны было и так хреновее некуда, а баба Люся довела ее до нужной точки кипения. Она снова подошла к двери, распахнула ее, сделала шаг в сторону бабки, схватила ее за грудки, долбанула со всей силы о противоположную стену, что у той даже из рук выпала клюка.

- Слушай меня, старая стерва. Если ты еще раз откроешь свой рот и вякнешь громче, чем чирикает воробей, я тебя своими руками удавлю. Ты уже достала всех так, что, думаю, все будут только рады этому.

В это время начали осторожно открываться двери соседних комнат и из них стали выглядывать старушки, которых бабка Люся просто запугала. На слова Татьяны они все дружно закивали.

- Запомни, еще раз ты выйдешь без нужны из своей комнаты – это будет твой последний сознательный шаг. И не дай бог ты кому-нибудь еще подсыплешь в еду какую-нибудь гадость или испортишь какую-нибудь вещь, я просто удавлю тебя, как гниду. Поняла?

Таня еще раз со всей своей силы, которая сейчас била у нее через край и требовала выхода, долбанула бабку о стену, что зазвенели развешенные на гвоздях тазики.

- Да я тебя посажу, я дойду до Путина, он…, - начала кричать бабка, вдруг резко осознав, что закончился ее мирок, в котором она держала в страхе всю квартиру.

Сын отправил ее сюда, выкинув из ее трехкомнатной квартиры и пригрозил просто закопать где-нибудь в лесу под елкой, если она хотя бы приблизится к его семье. А что такого она делала? Подумаешь, просто учила невестку уму-разуму, иногда приходилось бить ее клюкой, чтобы девка понимала, с кем имеет дело. Клюкой воспитывала внуков, которые бегали кричали и мешали ей отдыхать. Когда сын притащил ее сюда, бабка, обозленная на весь мир, решила мстить всем, кто оказался рядом с ней. Одна только Танька не боялась ее, но потом она уехала и для бабы Люси наступило раздолье. Она запугала соседок так, что те боялись высунуть нос из своих комнат. Она слышала, как они на цыпочках выбираются из своих нор по ночам чтобы сходить в туалет или приготовить себе еду. И тут она выходила, вооруженная своим грозным оружием клюкой, которой частенько била старух по хребтинам и головам, и снова бабки разбегались от нее в страхе, как тараканы. Баба Люся возвращалась к себе, довольно потирая руки.

- Ты не поняла? – Таня сжала ее халат так сильно, что он придушил старуху.

- Убивают! – закричала бабка чуть придушенным голосом.

- Да, убивают. Кричи громче, и я точно задушу тебя. Сейчас затащу тебя в твою комнату, закрою твой поганый рот подушкой и буду ждать, пока не сдохнешь. А потом мы вызовем полицию и скажем, что ты сошла с ума и сама себя задушила. Ведь так? – это она уже обратилась к старушкам, которые робко вышли из своих комнат, сбились в небольшую кучку, придерживая друг друга и наблюдали за происходящим. Старушки стояли и несмело улыбались, кивая в знак согласия, что готовы подтвердить все, что надо и еще свое придумают.

- А я еще скажу, что ты голая по ночам бегаешь по подъезду и гадишь там, - вдруг сказала одна старушка. Таня не помнила ее имя, она появилась незадолго до того, как Максим увел ее отсюда в свою квартиру.

- Но я не бегаю! – закричала баба Люся.

- А кто поверит тебе, когда мы все расскажем, как ты сошла с ума? Ведь так? – и старушка улыбнулась.

- А я могу сказать, что ты угрожала убить Путина, что тебе не понравилась его политика, - вступила уже смелее