Даниял предал не ее, что она — всего лишь кусок плоти. Он предал их любовь, то чувство, которое оплетало их, связывало в единый узел, который, казалось, невозможно развязать. Но оказалось очень легко разрубить — всего один взмах руки, одно скользящее движение пальцем по экрану. И все. И нет ни любви, ни страсти. Ничего...

Они ни о чем не говорили с Ольгой, когда высаживались из поезда, садились в такси, ехали в аэропорт. Регистрация, сдача багажа, предполетный досмотр, паспортный контроль. Кажется, во время полета она все-таки уснула. А потом все то же самое, только в обратном порядке. И когда Дана вместе с сестрой вышла из здания аэропорта, ей на миг показалось, что это был просто дурной сон, кошмар, который приснился, а на самом деле они просто погостили в другой стране у друзей — той же Сатимы, к примеру.

Ольга взяла такси, по дороге с кем-то созвонилась, списалась, попросила остановить таксиста возле аптеки и вернулась с довольно объемным пакетом. Кто бы сомневался. Наверняка уже подняла на ноги знакомых неврологов — а может, и психиатров — и получила длинный список препаратов, способных ввести в полуанабиоз. Хотя Данка не отказалась бы от летаргического сна или от комы — заснуть бы сейчас на год или два, а то и на пять, чтобы когда проснуться, все вокруг уже давно забыли и о ней, и об этой проклятой свадьбе…

Когда вошла в квартиру, осела прямо в коридое — вдруг отказали ноги. Оля молча затащила ее в ванную и сунула под душ. Данка остервенело терла себя мочалкой, чтобы смыть даже воздух той страны, города, ресторана, дома, гостиницы. И прикосновения…

Завернулась в халат и выползла в кухню — она оказалась права, на кухонном столе лежали две горки коробок, ампул и шприцов. Одна большая, вторая поменьше. Одна Данке, одна себе. Оля как раз набирала в шприц препарат.

— Давай руку, Данчик.

Данка закатила рукав, и тут ее взгляд упал на микроволновку, на которой лежали красиво оформленные листы формата А3. Клятвы, которые они с Даниялом давали друг другу у озера под украшенной розами аркой. Она взяла один лист, и почувствовала, как затряслись руки.

— Я брошу вызов любым препятствиям, с которыми нам суждено будет столкнуться… — прочла и посмотрела на сестру. — Олечка… почему? Что я ему сделала?

И глядя, как исказилось лицо сестры, наконец-то ее прорвало. Данка сползла на пол, захлебываясь в рыданиях, вцепившись в бумагу, царапая лист, закрывая ладонями лицо и кусая запястье. Оля, закусив губу, вогнала ей в плечо шприц, затем взяла обе клятвы и изорвала на мелкие кусочки.

Нашла алюминиевую миску, бросила туда обрывки и подожгла. А потом обняла всхлипывающую Данку за плечи, и они вместе смотрели, как красиво горят красивые слова, оказавшиеся такими же пустыми и лживыми, как тот, кто их произносил.

Ольга уложила ее в постель, а сама ушла в ванную, и Дана включила телефон, чтобы удалить свои аккаунты во всех соцетях и мессенджерах. Конечно, где-то совсем глубоко она надеялась, что увидит пропущенные звонки и сообщения от него. Нет, она не собиралась отвечать, но казалось, что станет хоть капельку легче, если увидит сотню пропущенных звонков и столько же сообщений, что он сожалеет, волнуется, ужасается, ищет, надеется…

Ничего. Пропущенные звонки от Сати, какие-то незнакомые номера, несколько сообщений в чатах. И все. Дана снова выключила телефон, чувствуя, как огромная воронка буквально засасывает ее, как слабеет тело, тяжелеют веки, мысли уплывают куда-то за край горизонта…

Данка проспала больше суток, а когда проснулась и вернулась в действительность, вздохнула с облегчением, что весь этот ад остался позади. Только она не знала, что горячая новость о неудавшейся свадьбе бизнесмена Данияла Баграева уже просочилась в СМИ как одной, так другой страны. И что настоящий ад только начинается.

«Бизнесмен Даниял Баграев выгнал невесту прямо со свадьбы», «Изгнанная невеста бизнесмена Баграева улетела на родину», «Неудачный брак Данияла Баграева», «Бизнесмен Баграев отказался от жены после откровенных видео и фото» — спустя несколько дней новостные ленты пестрели заголовками и слитыми в сеть фото со свадьбы Даны и Данияла.

Те самые провокационные видео и фото тоже поначалу были опубликованы, но почти сразу же заблокированы как недопустимый контент. Складывалось ощущение, что люди устали от политических новостей, очередных выборов, курса доллара, мировых цен на нефть, потому что история обманутого бизнесмена Баграева, вышвырнувшего тайком подрабатывающую в эскорте молодую жену, буквально взорвала сеть.

И ладно бы просто сеть, Данка уже просто боялась заходить и читать эти новости, но с недавних пор столичные журналисты пронюхали, где живут девушки, и устроили настоящую осаду.

Ольга даже полицию вызывала, но те приехали, развели руками и никакого криминала не нашли — в стране свобода слова. Они же не митинговали под окнами, просто ждали, когда кто-то из сестер покажется из подъезда. Ясно, что Дана никуда не выходила, да она даже шторы перестала открывать — кто знает, какая там у них техника, может, перед окном дроны с камерами летают? Но и Оля не могла спокойно выйти из дому, журналисты сразу набрасывались с вопросами.

Мало того, что телефон оборвали — менять номер Ольге было пока совсем неудобно — упрашивали дать интервью, снять короткий сюжет и даже поучаствовать в телешоу. Но когда явились и под больницу, терпение уже лопнуло у Ольгиного руководства. Ее отправили в отпуск, и теперь девушки вдвоем сидели в наглухо зашторенной квартире.

Надо сказать, женщины в комментариях Данку по большей части жалели и сочувствовали, на Данияла обрушился настоящий шквал насмешек и критики. Затем многие ресурсы вообще закрыли возможность комментировать. Но Дане одинаково противны были и те, и другие высказывания.

Это ее жизнь, только ее, она не нуждалась ни в сочувствии, ни в обвинениях, и то, с каким удовольствием люди мусолят подробности ее жизни, просто убивало. А главное, всех занимал основной вопрос: была ли Дания Литвинова эскортницей или нет?

Дальше начали вскрываться интересные факты, связанные с «Коммерс Продакшн», и обмусоливание Данкиной жизни получило новый виток. «Как сообщает инсайдер…», «Наш инсайдер информирует…», «По сведениям анонимного источника…» — под такими заголовками теперь лилась грязь на Данку, которую чуть ли напрямую обвинили в оказании эскорт-услуг.

Никто не знает, чем бы это закончилось, если бы однажды на экране Ольги не высветился незнакомый номер. Они переглянулись — брать или не брать? Оля с опаской скользнула пальцем по экрану, а потом ее лицо озарилось радостной улыбкой.

— Дядя Сережа! — и тут же сменилось удивлением. — Здесь? Да, конечно, — она продиктовала адрес.

Данка следила с интересом. Успокоительные, какими пичкала ее сестра, оказывали интересное действие — она была не то, чтобы в прострации, а словно наблюдала со всем происходящим со стороны. Очень захватывающее состояние, надо сказать. Сложно сказать, как бы она все это переживала, если бы не это ощущение отстраненности.

— Это Волошин? — спросила она Олю, указывая подбородком на телефон.

— Да. Он приехал, остановился в гостинице. Сейчас будет здесь.

Сергей Волошин был сослуживцем отца, носил звание майора, готовился примерить погоны подполковника, а отец как раз должен был перейти в старший офицерский состав…

Он сразу заполнил собой их кухню, и Данка постаралась не думать о мужчине, который тоже когда-то сидел на этом месте, и из-за него кухня казалась вдвое меньшей. Волошин осмотрел обеих сестер скептическим взглядом, затем скользнул по горке лекарств и кивнул.

— Ясно теперь, как вы еще обе умом не тронулись. А позвонить слабо было, а? Оль? Ладно Дана, а ты? Я же столько времени потерял, пока телефон твой нашел.

— Я собиралась вам звонить, — покаянно опустила голову Ольга, но Сергей остановил ее и указал на стул напротив. — Садитесь. Обе. И рассказывайте с самого начала.

— Может, пусть Данка пойдет полежит… — начала было Оля, но Волошин ее оборвал. — Нет, девочки, мне нужна полная картина. Мы если надо ее потом накачаем чем-то посильнее твоих травок. И мне бы кофе, если можно.