Я по-прежнему не смотрю на Олю, но краем глаза замечаю, как она опускает голову.

Какая прелесть.

- Больдель – повторяет Даша, и я стону от досады.

- Так, пожалуй, мы с Дашей почитаем книжку в другой комнате, - говорит Давид.

Он подходит и забирает малышку с моих колен.

- Не хочу книжку! – протестует Даша. – Хочу в больдель!

- Только через мой труп, - Давид целует ребенка в лоб и уходит с ней на руках из кухни.

Глеб хозяйничает без стеснения. Отодвигает для Оли стул, чтобы она села. А прежде чем сесть самому, берет со столешницы кружки с готовым чаем и ставит их перед нами на стол.

Бывшая подруга тоже старается не смотреть на меня.

Сидит с опущенной головой и бросает взгляды на Глеба.

- Ань, помнишь, ты запретила мне собирать доказательства того, что на том видео была не ты? – спрашивает Глеб.

- Конечно, - все еще не понимаю, к чему он клонит.

- Я тебя не послушал, - широко улыбаясь, заявляет Глеб.

- Какое это все теперь имеет значение? – не вижу смысла заводить эту старую шарманку.

Особенно после того, как сегодня фактически призналась Герману, что не изменяла ему. Как я и думала, это ничего не изменило.

Почему Глеб не понимает, что зря тратит время?

- Тогда, четыре года назад, я раздобыл видео с камер видеонаблюдения в кафе и институте. А еще данные из системы электронной регистрации входов и выходов на проходной. Я не стал посылать их адвокатом Воецкого, как ты и хотела. Я, между прочим, согласен с тобой в том, что нет смысла доказывать что-то твоему бывшему мужу. Но для себя, Ань. Для себя нужно во всем разобраться!

Скрещиваю руки на груди.

- И в чем же таком ты разобрался, Глеб, что имело бы смысл спустя четыре года?

Глеб бросает взгляд на проглотившую язык Олю.

- Во время бракоразводного процесса, - говорит он, - я нашел контакты твоих одногруппниц. Тех, которых ты застала с Германом…

Смотрю на Глеба очень выразительно. Прямо сейчас утекают последние капли моего терпения.

- Но тогда они не захотели со мной говорить, - продолжает Глеб, не обращая внимания на мою усмешку. – И вот пару дней назад мне позвонила Ольга. У нее остался мой номер. Я привел ее сюда, чтобы она и тебе рассказала о том же, о чем и мне.

22

Я перевожу взгляд на Олю. Разрешаю себе наконец рассмотреть бывшую подругу.

Она одета совсем просто – в джинсы и свободный джемпер. Я могла бы прийти в таком виде на родительское собрание в детский сад. Ничто не выдает сейчас в этой девушке ее профессию.

Оля так и продолжает сидеть с опущенной головой.

- Если она и рассказала что-то тебе, Глеб, то повторять явно не собирается, - говорю я другу, устав ждать. Встаю из-за стола, - Давайте я вас провожу к двери.

Оля наконец решается поднять на меня взгляд.

- Нет, подожди, - просит она неуверенно, - я… мне важно поговорить с тобой. Пожалуйста!

Остаюсь стоять. Стучу пальцами по столу, глядя в упор на девушку.

Я вижу, как ей некомфортно в столь враждебной обстановке, но быть учтивой не собираюсь. Меня в свое время она не пожалела.

- Я понимаю, что извинения ты не примешь, и они ничем не помогут, - сбивчиво начинает Оля, - но все же я хочу попросить у тебя прощения. Думаю, я должна это сделать. Хочу, чтобы ты знала, что я раскаиваюсь в том, что сделала тебе.

Скрещиваю руки на груди и выгибаю бровь.

- Я тебя услышала, - холодно комментирую признание бывшей подруги.

Надеюсь, она не ждет ничего другого.

Оля кивает моим словам и торопится продолжить:

- Все дело в том, что мы страшно тебе завидовали. Мы были самыми хорошенькими девчонками в группе, но ты была красивее. Когда ты начала встречаться с Воецким, мы решили с тобой подружиться. Надеялись через тебя познакомиться с богатыми мужчинами. Но клюнул на нас только Карим. И ему не нужны были отношения. Карим искал исключительно секс. После проведенной вместе ночи, он обязательно оставлял дорогой подарок. Через какое-то время подарки сменились просто деньгами в конверте или переводом на карту. А потом выяснилось, что выбирать кого-то из нас троих Карим не стал. Он спал со всеми. И всем оставлял щедрое вознаграждение.

Неприятно узнать, что в нашей дружбе не было с самого начала ничего настоящего. У меня от признаний бывшей подруги буквально зубы сводит, но прерывать девушку я не тороплюсь. Пусть выскажется, раз для нее это важно. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем Оля мне все это рассказывает.

Но чем я буду лучше Воецкого, если не выслушаю ее?

Сажусь обратно на свой стул, давая понять, что она может продолжать.

- Через какое-то время Карим стал звонить все реже и реже, - слова льются из Оли потоком. – Мы чувствовали себя неудачницами. Ты замужем за любимым мужчиной, живешь в роскошном доме, ездишь на крутой тачке, которую он тебе подарил. А мы… Карим позвонил снова через какое-то время и предложил свести нас с человеком, который поможет познакомиться с подходящими мужчинами. Такими, кто любит проводить время с красивыми девушками за деньги. Мы почти не сомневались. Этот человек добавил нас в специальный VIP-каталог с элитными девочками.

Я стараюсь не смотреть на Олю с осуждением. Но мне совсем не понятен ее выбор. Где во всей этой истории, она увидела для себя счастье?

- Понимаешь, я привыкла к дорогим подаркам и легким деньгам, - с грустной улыбкой говорит Оля. – И мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Я подумала, что ничего страшного в этом нет, особенно если эти мужчины будут похожи на Карима. Но это оказалось не так. Многие из них были довольно мерзкие и относились к нам плохо.

Даже не хочу представлять, что она имеет в виду.

- Тем сильнее становилась зависть, – на секунду в Олиных глазах мелькает холодный блеск. Похоже, она до сих пор не избавилась от тех своих чувств. - Почему тебе так легко все досталось? И чем мы хуже?

Не знаю, что ей ответить. Понимаю, что рассказ бывшей подруги сейчас коснется самой болезненной для меня темы, и внутренне сжимаюсь.

- И вот