Брожу по квартире туда-сюда, придерживая живот.

Я уже вполне уверена, что схватки не тренировочные.

И это полный звездец!

Никакая скорая ко мне сюда не доберется. А если и доберется, то чем они помогут? Примут роды прямо тут?

- Чертов Роберт со своим тридцать первым этажом… не мог купить квартиру пониже?! – ворчу я, в перерывах между болезненными приступами.

Страх нарастает вместе с осознанием: роды начинаются. Ребенок не станет ждать, когда дадут электричество.

Я креплюсь еще полчаса. Надеюсь, что ситуация как-нибудь разрешится.

Потом все-таки звоню в скорую. Мой вызов принимают, но оператор позволяет себе нервным голосом заметить, что сейчас очень много происшествий. Видимо авария на подстанции спровоцировала немало проблем.

В голову начинают лезть навязчивые мысли о том, что я с ребенком могу умереть. Роберт уверял, что риски большие. Если откроется кровотечение, то помочь мне не смогут даже поднявшиеся на тридцать первый этаж медики.

Я скручиваюсь на кровати, стараясь продышать схватку, как учили на курсах для беременных. Спускаюсь на пол на корточки. Нет, так тоже неудобно. Опираюсь о стену, прогнувшись в спине. Облегчения нет.

И я сдаюсь. Страх выключает гордость, и я набираю номер бывшего мужа.

- Соня? – от звука его удивленного голоса у меня на глаза наворачиваются слезы.

Я ведь не звонила ему ни разу. Даже телефон удалила из записной книжки. Но из памяти его, конечно, не стереть…

- Лев, мне нужна помощь, - шиплю я сквозь очередную схватку. – Пожалуйста, спаси. Роды начались, а я не могу спуститься из квартиры Роберта. Электричества нет и лифты не работают.

23

Лев нецензурно ругается в трубку. Мне даже приходится отодвинуть её от уха.

Очередная схватка нарастает, и телефон выскальзывает из моих рук. Продыхиваю её и поднимаю смартфон. Звонок сбросился.

Телефон тут же звонит снова. Принимаю входящий.

- Соня, не бросай трубку! – строго требует Лев.

- Я случайно, - оправдываюсь слабым голосом.

Все силы уходят на схватки.

- Сонечка, я уже иду, малышка, не волнуйся, - неожиданно мягко просит бывший муж. – Иди открой входную дверь.

- Ты уже здесь? – удивляюсь я.

- Нет, - слышу шум улицы на том конце провода. – Но ты должна открыть дверь сейчас, на всякий случай.

Я иду в коридор, открываю входную дверь, но не остаюсь в квартире. Голова уже совсем плохо работает. Действую на инстинктах.

- Не вешай трубку, солнышко, - просит Лев.

- Хорошо, - шепчу, шмыгая носом. – Лев, мне страшно…

- Не бойся, любимая, всё будет хорошо, я здесь недалеко, скоро буду.

Держась за стену, дохожу до лестницы. Здесь так темно. Ступенек совсем не видно. Мне и в обычном состоянии страшно тут упасть из-за большого живота. А теперь со схватками, которые скручивают тело, да в темноте…

- Лев, ты же позаботишься о нашем сыне, если я…

- Сонь, не говори ерунды! – слышу по голосу, что Лев запыхался.

Я ведь была так спокойна! До предполагаемого дня родов было ещё четыре дня. Я чувствовала себя прекрасно! Роберт на последнем осмотре сказал, что шейка матки и не думает открываться. Я надеялась, что у меня есть время…

Дожидаюсь, пока стихнет схватка, и нащупываю ногой ступеньку, ведущую вниз. Очень медленно и осторожно спускаюсь, но на середине пролёта меня снова скручивает.

- Сонь, что у тебя там происходит? - спрашивает Лев.

- Я спускаюсь по лестнице, - сиплю в трубку, - но с такими темпами я рожу где-нибудь на двадцатом этаже…

- Сонь, не надо, ты можешь упасть.

В подтверждение словам бывшего мужа я оступаюсь на очередной ступеньке и чуть не теряю равновесие. Спасают перила, за которые удаётся ухватиться рукой.

Я смогла дойти до двадцать восьмого этажа. Что ж, это успех.

Снова накрывает схватка, и я сползаю на бетонный пол небольшой площадки между пролётами лестниц.

Здесь темно и холодно. Замёрзшее тело начинает трястись.

Не хочу рожать в таком месте!

Продолжаю прижимать телефон к уху. До меня доносится топот и тяжёлое дыхание Льва.

Слышу, как бывший муж требует консьержа пропустить его на лестницу. Орёт на него матом. Хлопают двери, и снова только топот.

- Соня, я уже поднимаюсь, скажи мне, где ты? – голос Льва звучит прерывисто из-за бега.

- Я спустилась на двадцать восьмой этаж.

- Ну почему ты никогда меня слушаешь? – отчитывает бывший. – Всегда всё по-своему делаешь!

Ничего не отвечаю. Продыхиваю очередную схватку, опираясь о стену.

- Сонь, ты там? – в голосе Льва беспокойство.

- Где мне ещё быть?

- Ты моя принцесса, заточенная в высокой башне, - смеётся Лев. – Если я тебя спасу, то придётся снова жениться!

- Ты забыл, что нужно ещё победить дракона, - напоминаю я. – Проблема только в том, что дракон, из-за которого я оказалась в этой башне - ты.

- Действительно, проблема… - слова Льва заглушаются грохотом торопливых шагов.

Мне кажется, или я уже слышу их не через трубку?

- София! - громко зовёт меня Лев.

- Я здесь, - отзываюсь сдавленным голосом.

Темно. Почти ничего не видно. Разглядеть можно только приближающийся ко мне мужской силуэт.

- Я тебя нашёл! – облегчённо выдыхает Лев.

Он подхватывает меня под руки, позволяя опереться на себя.

Наверно, из-за темноты обостряется обоняние. В нос ударяет запах Льва, и в голове возникают картинки, послужившие причиной моего огромного живота. Это происходит против моей воли.

Трясу головой, сбрасывая наваждение. Лев больше не мой мужчина. Я так решила сама. А ему остаётся только смириться.

Вместе мы спускаемся ещё на несколько этажей вниз, останавливаемся для отдыха, а затем продолжаем движение.

Схватки уже очень частые. Я вцепляюсь ногтями в руку бывшего мужа, когда скручивает живот и спину.

Пусть почувствует хоть толику моей боли. Почему природа так несправедлива: мужчинам только удовольствие в постели, а нам — болезненный процесс родов?

Идти становится всё труднее. Силы заканчиваются, и я всё чаще оступаюсь. Висну на Льве. Если бы не его поддержка, то упала бы уже раз пятьдесят.

Когда остаётся спуститься десять этажей, я уже мало что соображаю. Схватки шпарят одна за другой. Я не слышу, о чём спрашивает меня бывший муж. Только хватаюсь за него и кусаю пересохшие губы.

Лев поднимает меня на руки. С огромным животом это жутко неудобно, зато получается продолжить спуск.

Мысль о том, что