В темноте я сажусь напротив. Не разуваясь, подтягиваю к груди колени и смотрю на то, как поднимается и опускается грудь матери. В тишине ни единого шороха, я думаю, может она почувствует, что я здесь…

Что мне нужен совет. Мне нужно… поговорить!

Но она спит. Не двигается.

Я поднимаюсь в свою комнату бесшумно. К тому времени уже светает.

Я боюсь, что в дверь позвонят. Боюсь, что Осадчий выполнит свое обещание - не отпустит. Поэтому я тороплюсь - включив свет, забрасываю вещи в маленький чемодан, понимая, как мало в него влезет.

Мои шмотки… все то, о чем так пренебрежительно отзывался человек, которого я считала отцом, среди этих вещей есть и такие, которые я очень люблю.

Такси отвозит меня в аэропорт, где я пять часов жду своего рейса, а уже через два часа я схожу с трапа в московском аэропорту.

Контраст температур, чужой воздух - я чувствую все это и, под напором эмоций, не сразу замечаю в зоне прилета высокого брюнета, который машет мне рукой.

Я тоже поднимаю руку, чувствуя давление в груди, а Илья широко мне улыбается…

У меня не получается улыбнуться ему в ответ, ведь всеми силами стараюсь не думать о том, что однажды о своем поступке пожалею…