— Откуда ты знаешь?

— Потому что по воскресеньям работается лучше всего!

— По собственному опыту знаешь?

— Конечно. Я сейчас тоже на работе. В воскресенье я наиболее продуктивен.

Я закатываю глаза, хотя он не может меня видеть. Может, я и много работаю, но я и близко не так одержима своим бизнесом, как Матвей своим.

С другой стороны, я не владею одной из крупнейших технологических компаний в стране и не имею на карте восьмизначных сумм.

— Может, мы просто... договоримся, что если я забеременею, то сообщу тебе об этом первому? Чтобы ты не названивал мне постоянно.

— Нет, — хрипло отвечает он.

— Почему?

— Потому что мне кажется, что если я буду постоянно звонить тебе, ты передумаешь.

Я откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза, пытаясь подавить растущее внутри раздражение.

Честно говоря, больше я злюсь скорее на себя, чем на него. Почему я испытала такое облегчение, когда он отказался от моего предложения? Неужели мне действительно нравятся эти его еженедельные звонки?

— А что, если я не буду отвечать на звонки? — ворчу я.

— Буду писать сообщения.

Конечно будет. Ничего не сможет остановить Матвея, если он что-то решил.

За последний год у нас с Матвеем завязалась очень осторожная дружба. Нет, скорее мы стали хорошими знакомыми — ну, пока что.

Матвей Гусаров не из тех парней, с которыми можно дружить по-настоящему. Я уверена, что у него нет ни времени, ни желания заниматься чем-то, не связанным с работой.

Матвей очень резкий и крайне раздражительный. А еще слишком властный.

На самом деле он настолько требовательный и жесткий, что ему невозможно сопротивляться. Но и к себе он при этом весьма строг.

Мой путь к успеху был долгим и трудным, поэтому терпеть заскоки парней мне абсолютно не интересно. Но Матвей так настойчив, что я просто говорю ему правду, раз уж она его устраивает.

Возможно, я надеюсь, что он наконец сдастся и перестанет звонить. Но он не сдается.

Главная особенность наших с Матвеем отношений заключается в том, что мы практически не общаемся — единственный наш разговор случается каждую неделю в воскресенье.

Да, мы сталкиваемся друг с другом время от времени, потому, что младший брат Матвея, Кирилл, женился на моей лучшей подруге, Олесе, почти год назад.

А теперь женится другой брат Матвея, Денис, и я так хорошо общаюсь с его невестой Ритой, что избежать общества Матвея мне не удастся ни при каких обстоятельствах.

Может, после свадьбы Дениса и Риты мы перестанем видеться так часто и Матвей перестанет звонить мне каждое воскресенье и спрашивать, не беременна ли я?

Мне хочется биться головой об стол, когда я вспоминаю, почему Матвей знает обо мне такую секретную информацию. По глупости, в пьяном бреду я наговорила ему лишнего, так что, возможно, я заслуживаю того, чтобы каждую неделю выслушивать эти поучения.

Наконец мое терпение заканчивается:

— Мне почти тридцать пять. Поскольку ни один мужчина не умирает от желания жениться на мне, в один прекрасный день ты получишь утвердительный ответ на вопрос, стану ли я матерью. Хочешь ты этого или нет.

Меня вполне устраивает отсутствие мужчины в моей жизни, но я хочу ребенка. Деньги — не проблема. Я вполне в состоянии дать своим детям все, что им нужно самостоятельно. Моя долгая карьера модели плюс-сайз сделала меня финансово независимой, и мой бизнес по созданию линии одежды для женщин размеров больше эльки сейчас процветает.

Но именно он и мешает мне построить личную жизнь.

Сначала в мой бренд вложилась моя лучшая подруга Олеся. Муж Олеси, Кирилл, тоже вложился, потому что верил в мой бренд. Матвей последовал его примеру — по причинам, которые я так и не поняла, — вложив еще большую сумму, и моя линия одежды стала еще популярнее, когда я отправила ее подаваться на маркетплейсы десять месяцев назад.

В свое время мы с Лесей были весьма успешны в модельном бизнесе, поэтому теперь набранная по молодости аудитория отлично помогает продвигать бренд. Но я знаю, что без денег, вложенных Кириллом и Матвеем, я бы и близко не достигла такого успеха, как сейчас.

Еще больше, чем деньги, мне был нужен их опыт. И я получила его, потому что эти двое обо всем договорились и свели меня с нужными людьми — маркетологами, дизайнерами, менеджерами.

Единственное, о чем я жалею, так это о том, что мне пришлось отложить материнство, чтобы посвятить себя собственному бизнесу.

Сейчас, когда все встало на рельсы, я могу наконец задуматься и о своей личной жизни.

— Не делай этого, — наконец выдает Матвей зловещим голосом, словно прочитав мои мысли.

— Перестань так говорить, — огрызаюсь я.

— Ты знаешь, что я прав, — самодовольно заявляет он.

Мне отчаянно хочется влепить ему пощечину, жалко этого нельзя сделать через телефон.

— Ничего я не знаю, — раздраженно отвечаю я. — Какого хрена тебя вообще это волнует? Мы едва знаем друг друга.

— Я не хочу, чтобы ты потом жалела о своем решении.

— Вот именно — это мое решение. Да, я понимаю, что когда-нибудь ребенок может спросить о своем отце, и у меня не будет всех ответов, которые он хотел бы получить. Но жизнь не идеальна. У нас у половины детей в стране отца нет!

Почему я не могу соврать ему и сказать, что больше не собираюсь ходить на ЭКО? Стоит только Матвею услышать это, и он отстанет, я уверена. Вот только лгать ему почему-то до сих пор не хочется.

— У тебя все хорошо, Лан? — вдруг спрашивает он.

— Да. А что? — очень странный вопрос для Матвея. Обычно наши разговоры касаются только одной темы: моего решения стать матерью.

Его вопрос о моем личном благополучии... не вписывается в наши обычные рамки.

— В прошлый раз, когда я тебя видел, ты выглядела какой-то… убитой, — объясняет Матвей. — Тебе помощь не нужна?

— Нет. Все хорошо. Вы с Кириллом и так сделали достаточно. Еще немного, и все устаканится. По правде говоря, я только сейчас начала снова задумываться о возможности стать мамой, потому что у меня появилось время отдышаться.

Тяжелый вздох Матвея меня тоже удивляет — обычно он держит любые проявления эмоций под контролем.

— Почему ты просто не найдешь мужчину, с которым можно было бы хоть каждую ночь пытаться добиться того, что ты хочешь…

Я разочарованно фыркаю.

— Прости, но прекрасный принц так и не появился.

— А он обязательно должен быть прекрасным принцем? — хрипло уточняет Матвей. — Разве он не может быть обычным мужчиной?

Матвей никогда не был таким разговорчивым