Я кивнула и улыбнулась Захару прежде, чем он закрыл двери.

Щелкнув замок, я выдохнула и наконец-то сняла с себя легкую курточку.

Не знаю почему, но дома у Захара я чувствовала себя комфортно, не как гость. Снова осмотрелась, полюбовалась красотой и вскоре ушла спать. Есть не хотелось. Я была сыта Веркиными выкрутасами.

А дома меня ждал новый неприятный сюрприз.

Поднявшись по ступенькам, я остановилась около своей квартиры, взглядом застыв на двери. «Юлька, малолетняя шлюшка» гласила надпись. От неожиданности отступила назад и спиной уперлась в перила. Сумка рухнула на ступени.

— За что? — прошептала себе под нос и вздрогнула, когда замок щелкнул и дверь открылась.

— Юленька, ты чего, милая?

Значит, мама еще не видела этого позора.

— Мам, я не знаю, кто это сделал и… за что.

— Ты о чем?

Она не сразу поняла мою истерику и только после кивка посмотрела на дверь.

— Вот же скоты поганые! Это кому так неймется, а? Тварюки общипанные. Ну, поганцы, узнаю кто, уши оторву.

— Мам, я не такая. У меня никогда никого не было.

— Юленька, ты что думаешь, я поверю в этот бред? У меня мозги на месте, и я свою дочку знаю. Не думай об этом и внимания не обращай. Придурки, они и в Африке придурки. Пойдем, — она взяла меня за руку и потянула в квартиру, — пойдем-пойдем, чая попьем.

— Мам, нет. Давай, пожалуйста, сначала отмоем это. Я не хочу, чтобы все видели.

— Конечно, доченька. Беги переодевайся.

Я кивнула и тут же порывисто бросилась маме в объятия.

— Только не плачь, девочка. Я не переношу твоих слез.

Отстранившись, вытерла мокрые дорожки с щек и резко закивала.

— Не буду, не буду, мамуль.

Я ушла в свою комнату, чтобы переодеться. Но когда достала из кармана телефон, подумала о Захаре. Сообщить ему или не стоит? Не скажи я ему сама, он узнает от мамы, та точно скрывать не станет. А Захар будет злиться, что я от него это скрыла.

«Ты занят?»

Отправила сообщение и, отложив телефон начала переодеваться. Сарбаев ответил, когда я была уже в домашнем костюме.

«Для тебя нет. Что случилось?»

«Наберу.»

Вдох-выдох.

— Слушаю, кроха. Что-то случилось?

— Привет, Захар. Да, я… ты извини, что я тебя беспокою.

— Говори, что произошло. Опять этот ублюдок со своим дружком?

— Нет, я не знаю, кто это.

— И? Говори, Юль! — рыкнул он, и я через телефон поняла, что Захар начинает злиться.

— У нас на двери надпись появилась. Плохая.

— Степан пидорас? Ой, прости. Так что там написано?

— Там написано, что я шлюха.

— Да бл*ть! Уроды! Не вытирай, Юлька, я сейчас приеду.

— Жду тебя.

От обещания Захара приехать мне стало легче. Я словно знала, что только он может меня защитить. Меня и маму. И я была очень благодарна ему за это.

Захар приехал быстро. Осмотрел двери, сфотографировал их, не знаю зачем, и пообещал вечером вернуться. А я интенсивно принялась все вытирать. Потребовалось больше двух часов, чтобы дверь выглядела, как раньше. Не знаю, кому это понадобилось, но он определенно больной придурок.

— Юль, не переживай ты так об этом. Но мы-то знаем, что ты у меня порядочная девочка.

— Как бы там ни было, все равно мне кто-то хочет насолить… — я устало рухнула на стул в кухне, опомнившись, что даже руки не успела помыть.

— Ты догадываешься, кто это мог сделать?

Я пожала плечами и, поднявшись, направилась в ванную:

— Мамуль, заваришь чаю?

— Конечно, доченька.

Вымыв руки, я забрала из комнаты телефон и, убедившись, что закрыла входную дверь на замок, снова вернулась к маме.

— Сегодня с тетей Аней разговаривала, — начала мама, а я нахмурилась, — она сама позвонила.

— Удивлена.

— Я тоже. Но она была не в лучшем настроении.

— А что случилось? — я знала, что случилось, но хотелось услышать версию тети Ани, а точнее ее сыночка.

— Говорит, что Степен в сизо. Рука сломана. То ли подрался, то ли влез куда. Но я не удивлена, — мама махнула рукой и переставила чашки на обеденный стол, — сколько у него разных ситуаций было. Он же пакостливый, всегда людям гадости делал. Работать не хочет. Вот, наверное, и влез куда-то, где по шапке дали.

Я хохотнула и тут же прикрыла рот ладошкой. Знала бы мама, кто ему по шапке дал. Но говорить ей о случившемся я не хотела. Она бы переживала, что Степан мог мне что-то делать, а лишнее волнение маме ни к чему.

— Значит, заслужено получил, мамуль. Даже мало, я бы сказала! Тетя Аня сколько его на себе тянет? Ему двадцать восемь, а он за чужой счет живет. Позорище. Мне было бы стыдно.

— Аня винит себя во всем. Считает, что где-то не доглядела. А тут еще тюрьма. Три года могут дать ему.

— Ну, посидит, подумает. А там, может, к тому времени, как на свободу выйти, мозгов прибавится.

— Дай-то Бог, а то Аню жалко.

Я была согласна с мамой, тетю Аню жалко, но не ее сына. Степан мне знатно нервы попортил, и если бы не Захар, то дружок моего братца от меня бы и мокрого места не оставил.

Захар. Этот человек так много мне помог, что мне порой становится неудобно перед ним. Но как же я рада, что он снова и снова возвращается в наш дом. И боюсь представить, что однажды он влюбится и… не найдет времени для меня.

Интересно, а я бы могла ему понравиться?

Захар приехал около восьми вечера. Мама сразу же предложила ему поужинать. Я помогла накрыть на стол, а затем она оставила нас одних. Пока мужчина ел, я сварила ему кофе и тихонько подставила чашку ближе к нему.

— Юлька, не мельтеши, присаживайся.

Я кивнула и села по левую руку от него.

— Обрадовать нечем. Я не выяснил и вряд ли смогу узнать, чьи это художества. Дело в том, что написано через трафарет, и сама понимаешь, никто не скажет чьих рук дело. Разве полиция по отпечаткам, но уже поздно.

— Да нет, Захар, это было бы глупо идти в полицию из-за такого.

— Глупо не глупо, а ты присмотрись к Верке. У меня чуйка, что это она была.

— Зачем ей это?

— Завистливая она. Или ты еще не поняла, что никакая она не подруга тебе.

— Господи, я даже подумать не могла, что она может такое сделать.

— Я не утверждаю, кроха. Но нужно быть на чеку.

— Я понимаю. Я постараюсь держаться от нее подальше.

— Умничка. А вот начиненный перец очень