У булочной, вплотную к двери, стоял синий фургон; пахло, как в детстве, горячим хлебом. Из глубины доносились голоса, покашливанье и протяжный скрип, но Адвокат на эти звуки не обратил внимания: опасность, чувствовал он, исходит не оттуда. Зато когда к остановке подкатил автобус, придержал шаг и стал с беспокойством всматриваться издали, не выйдет ли кто.

Зря волновался: Мальчик только-только подымался на эскалаторе вверх – это во-первых, а во-вторых, ни на каком автобусе не собирался ехать, решил, что пойдет пешком, как шли в прошлый раз. Только бы вспомнить название улицы…

Пешком собрался было идти к метро и Адвокат, но внезапно передумал – страх обострил интуицию, – и когда подошел следующий автобус, совершенно пустой, быстренько вскочил на подножку.

Закомпостировав талончик, сел на прохладное сиденье, вытянул ноги и закрыл глаза. Все, опасность миновала! Он не знал, что это за опасность, и не надо, не это главное. Главное, что он едет к Шурочке, к своей Шурочке, он летит к ней сквозь каменную громаду просыпающегося города, еще безлюдного, похожего на кладбище в будний день, летит как на крыльях – на крыльях любви! – а тем временем навстречу движется по залитому утренним солнцем пустынному тротуару его маленький спаситель с мертвой птицей за пазухой, последним клиентом уходящего на покой Перевозчика.