«Какие ужасы творятся, скоро будет страшно на улицу выходит», — тарахтит самая толстая из теток.

'Не говори, Света, — вклинивается в беседу одна из сидящих на скамейке. — И главное, девочка такая молодая, еще пожить не успела.

'Я бы не сказала, что очень молодая. Я её паспорт видела… Но все равно страшно. А меня сейчас в милицию вызывать будут, допрашивать… я же ей квартиру сдавала. Ужас какой, — возмущается самая высокая из них. — Странно, что застрелили, а не зарезали.

«Ты обалдела что ли⁈ Тебя только это удивляет»? — взбрыкнула полная.

'Да, нет, я про другое. Просто на улицах с ножом обычно нападают или избивают, а тут застрелили. Пуля в голову. Точечно. Раз и всё. И девка-то красивая была, гламурная, туфли, наверное, дорогущие…на шпильках.

Услышав про туфли, замираю на месте и иду в теткам. — Извините, что подслушал, но… кого убили? — выдыхаю я.

— А вы новости не смотрели? Столько шума было. Женщину застрелили. Насмерть. Она у меня квартиру снимала, — отвечает одна из них.

— А как её зовут… не подскажите? — от волнения начинаю заикаться.

— Она Викой представилась, деньги сразу за два месяца вперед дала. Мужиков не водила, не шумела… Жаль… убили…

Глава 23

Плохо помню, как оказался в своем номере. На уши давит звенящая тишина. Ключи падают на пол, издавая неприятный, звенящий звук. Вздрагиваю…

В голове продолжают звучать страшные слова одной из теток: «Она Викой представилась. Мужиков не водила, не шумела. Жаль… убили».

В какой-то момент услышанное кажется мне бредом. Или я просто не хочу верить в то, что Вика мертва? Человеческий мозг так устроен — сопротивляются плохому, отказывается признавать. А ведь я не видел её мертвой, значит, есть шанс, что она жива.

С настойчивость безумного, который свято верит в то, что сам придумал, набираю номер Вики. Я знаю его наизусть. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Слушаю эту фразу еще и еще, и, кажется, что схожу с ума.

Измученный переживаниями мозг лихорадочно придумывает решения… Точно! Надо позвонить Викиной матери и всё узнать. Кажется, на страничке она есть в списке её друзей.

— Галина Викторовна, здравствуйте, — женщина отвечает после третьего гудка. — Извините, что беспокою, но мне нужно кое-что у вас узнать, — замолкаю не несколько секунд, пытаясь подобрать подходящие слова. Но таких слов просто не существует…

— Кто это? Вас плохо слышно! — кричит она.

— Галина Викторовна, я знакомый вашей дочери Вики. Вы знаете, где она сейчас? Когда вы её видели в последний раз? — если та убитая женщина и есть Вика, то ей уже сообщили. Хотя бы это было не так…

— Вика,… девочка моя… её убили, — рыдания этой женщины, её горе заполняет всё вокруг. Единственная надежда обрывается и со свистом летит в пропасть. Я сам уже готов зареветь, ведь я и есть убийца её дочери — если бы я не заплатил этому уроду Мерсу, то она была бы жива. Капризная, вздорная, легкомысленная… с ней было нелегко, но никогда не было скучно. Я любил её. Эгоистично, потребительски, но все-таки любил.

Иначе я просто не умею.

— Вы уверены? Может, это какая-то ошибка? — продолжаю надеяться я.

— Какая ошибка? Нет никакой ошибки… простите, я не могу говорить… в пятницу в десять утра прощание…

— Скажите, куда… куда приходить?

— В центральный крематорий… в ритуальный зал. Простите, не могу больше говорить, — слышу, как голос женщины искажается от рыданий.

От напряжение голова сейчас лопнет. Одним махом осушаю стакан с холодной водой и делаю глубокий вздох. В гневной порыве кидаю телефон на пол, потом поднимаю и набираю Мерсу. Ублюдок не может не знать, что не убил не ту.

Не берет трубку и не перезванивает. В какой-то момент понимаю, что это к лучшему, ведь я сейчас могу наговорить лишнего. О таких вещах нельзя по телефону. Только при личной встрече и без лишних ушей.

Подташнивает от грязи, которой я обмазался с ног до головы. Даже, если я вылезу из этого болота, то не смогу забыть, что наделал. Сначала невинная студентка, которой я много лет назад не помог. Просто стоял и слушал, как она кричит и просит о помощи.

Потом Вика, а сейчас… сейчас мне нужно сделать еще кое-что. Если не сделаю, не решусь, то лишусь всего, что зарабатывал годами.

Прости, Аринка, но, боюсь, у меня нет иного выхода. Вскакиваю с кровати и выхожу из номера. Сейчас мне нужно выпить, чтобы забыться, иначе я сойду с ума.

Иду вперед, не останавливаясь. Улицы кажутся мне мрачными и зловещими. Такое чувство, что из одного из темных переулков сейчас выскочит Мерс или ему подобный и пристрелит меня. Ускоряю шаг, стараясь, как можно быстрее дойти до мигающей вывески. Бар с названием «Бар». Здесь я и сниму напряжение.

Бар в подвале мрачной девятиэтажки. Спускаюсь по грязной лестнице, ловя себя на мысли, что это не к добру, но всё равно продолжаю двигаться вперед.

Злачное место пропитано людской агрессией и безысходностью. Едкий запах дыма отравляет легкие. Сажусь на первое попавшееся место и заказываю графин водки. Без закуски. Мне надо напиться, а с едой этого сделать не получится.

— Красивый какой мужчина, — вздрагиваю от неприятного женского голоса. Дама, видно, курит с пеленок. — Компания нужна?

В этот момент я заливал в себя третью стопку водку и поперхнулся. — Может, угостишь даму?

— Иди отсюда. Я тебя не звал, — гоню путану подальше, пытаясь прокашляться. Смотрю на неё, как на половую тряпку. Она ничто. С чего вдруг решила, что я стану с ней общаться?

— Зря ты, — кривит разукрашенную физиономию. Кто её так краситься учил? Безвкусица… На такую «красотку» я даже в пьяном угаре не залезу. Бр-р. Даже думать противно, сколько она этим ртом местных забулдыг обслужила.

— А то что? Вали отсюда, шалава, — рявкаю я.

— Ты пожалеешь, ублюдок, — злобно шипит она и уходит.

Глава 24

Возвращается путана в компании здоровенного мужика с рыбьим взглядом. Наверняка, её сутенёр.

— Миша, вот