Я удивилась его словам и наверно могла бы посчитать их за комплимент. Но сарказм всё подрихтовал.

— Как же вы сами оказались на парковке?

— Освободился раньше, думал успею вас перехватить и отвести поесть в другое место, чтобы не тратить час на дорогу. И вот мы здесь. В принципе местная столовая тоже сойдет, вот только она уже закрыта. — Анатолий развел руками. — Просто скажите, как можно лезть в драку даже не подкрепившись?

— Я не лезла в драку, — от обиды голос завибрировал. Он лишь приподнял бровь, ожидая продолжения.

Пришлось рассказать о том, что женщина, с которой у меня случился конфликт — любовница моего почти бывшего мужа и моя бывшая лучшая подруга в одном лице. Я не стала цитировать ее слова, но явно дала понять Щербинскому, что мне был нанесен непоправимый моральный вред.

— А потом она схватила меня за руки и стала трясти. И, кажется даже толкнула. Я помню только как падала, а потом очнулась здесь.

— Она вас не толкала. — Поправил меня Щербинский. — Трясла — да. Сильно, даже агрессивно, но в момент, когда вы отключились, эта женщина убрала руки. Теоретически мы не сможем обвинить ее в причинении вреда здоровью, лишь только в покушении. Это в случае если дойдет до суда. Вот если бы вы упали и ударились об асфальт головой, тут дело другое, — сделал он заключение.

Но я не упала.

— Но вы не упали, — точь-в-точь повторил он мою мысль. — Потому что я успел вас поймать. Бывшая подруга, а ныне любовница Руслана Макарова, с которым вы намерены развестись, быстро ретировалась. Еще до того как я уложил вас машину, она помигала мне задними фонарями.

Его слова многое расставило по своим местам — в том числе почему я оказалась в больнице и почему именно в этой. Привез к сестре, чтобы быть уверенным в диагнозе.

— И что вы думаете? — тихо спросила я.

Щербинский не выглядел заинтересованным или заинтригованным сложившейся ситуацией. Я не знала его специализацию и что именно он мог сделать в моей ситуации и даже не была уверена, станет ли после всего представлять меня в этом деле.

— Я думаю, Олеся, что вам нужно добавить мой номер телефона в быстрый набор, на всякий случай. И, что стоит перейти на “ты”, отбросив формальности и всю неловкость. Меня можете называть Анатолий, без сокращений, и я все ще должен вам ужин. Завтра в шесть заберу вас у входа в офис. Справитесь с тем, чтобы сегодня добраться до дома без приключений или вам вызвать такси? — ехидная улыбка больше не казалась злой, только чуть-чуть насмешливой.

Я закатила глаза и помахав ему рукой “пока-пока” попрощалась.

Что ж, кажется адвокат у меня все-таки есть.

Глава 18

Анатолий был компетентным. По крайней мере Бэлла Изольдовна мне про него рассказала достаточно много, чтобы я смогла оценить послужной список юриста.

Как мне и представлялось, разводы — не его профиль деятельности. То, что ему действительно было интересно — финансовые манипуляции в сфере коммерческого имущества, корпоративные дела о разделе интеллектуальной собственности и крупные банкротства.

— Он работал на Зотова, — на следующее утро мне на стол упал журнал. Из тех, что выпускают в ограниченном тираже, на дорогой бумаге и обязательно в глянце. Такие обычно раздают на тематических презентациях или оставляют на журнальных столиках в приёмной каких-нибудь председателей комитетов (структур, ведомств) и их заместителей.

Что такое издание делало в рукаху моей совершенно лишенного честолюбия начальницы — тот еще ребус.

Игнат Зотов был видной фигурой в сфере недвижимости. И это было значительным преуменьшением.

— Не могу представить обстоятельства, при которых вы с Анатолием познакомились.

— И не представляй.

Совершенная интрига.

Меня распирало от любопытства и этот факт делал живее всех живых. Я вышла на работу всего лишь второй день как, а уже успела хапнуть адреналина больше, чем за последние полгода, если не считать тот кубик лекарства, который мне всадили прямо в открытое сердце, когда оно остановилось и не подавало признаков жизни.

— Сколько и кому мне заплатить, чтобы узнать об этом? — я продолжала листать глянец, пока не наткнулась на фото взрослого мужчины чуть старше пятидесяти с небольшой щетиной на лице и выразительными карими глазами. Он стоял в слишком постановочной позе — руки сложены на груди, взгляд направлен куда-то за фотографа. На заднем плане панорамные окна — очевидно снимали в одной из башен Москва-Сити.

Бэлла Изольдовна нетерпеливо перевернула на следующую страницу и указала пальцем на кого-то другого. Анатолий Щербинский выглядел словно… денди. Я не могла подобрать другого слова, потому что его брюки с идеальными стрелками, до блеска начищенная обувь, запонки и держатель для галстука были слишком чопорными. Если бы я не знала, что его имя Толя, то решила бы, что передо мной какой-нибудь Чарльз или Гарри.

— У тебя нет столько денег. Ты на мели и питаешься сосисками, помнишь? — усмехнулась начальница. — Но главное, что он согласился помочь.

— Допустим. Но в чем его выгода? — я провела пальцем по контуру фигуры на фото.

— Возможно он сам тебе когда-нибудь расскажет, Лесь. Это не моя история, — она снова уклонилась от ответа.

Я же задумалась, что в действительности могло адвоката без фактической практики в разводах привести к решению помочь мне в такой ситуации. Тем более бесплатно.

Пока же ответа не было, оставалось только гадать.

Вчера я действительно записала номер Щербинского в свою телефонную книжку, сразу поставив на быстрый дозвон под цифрой “Шесть”, после Руслана, мамы, папы, Наташи и босса. В принципе можно было ставить на номер “Три”, потому что трое из пяти контактов уже кажутся не такими актуальными.

Не сильно радужная статистика.

Анатолий позвонил вечером, почти в одиннадцать.

— Как добралась до дома? — спросил коротко, без приветствий.

— На такси.

— Что ж, ты не безнадежна.

После этих слов он отключился оставив меня с примерно десятком вопросов и одним конкретным выводом — ему не все равно. От этого открытия было до странного приятно. Не знаю, что именно, но в этом мужчине было нечто интересное. Он был безмерно холодным