Если Леша сейчас откроет рот…господи, если только откроет! В его состоянии? Это будто очень быстро и кроваво. Очень! Хоть бы он молчал…

Я молюсь, чтобы молчал.

Потому что знаю, что не стану лезть в пекло и пытаться их разнять: я беременна. Мой ребенок для меня дороже…

Сема пару мгновений молчит. Я не рассказала ему, что случилось, потому что ни с кем в принципе не готова была разговаривать, кроме бабули. Просто закрылась на втором этаже в своей комнате и лежала под одеялом, мечтая проснуться в прошлом, где все было хорошо.

Но все плохо.

И я это вижу.

Леша продолжает обвинять меня в том, чего я не делала. Обливает грязью откровенно и жестоко. При этом даже зная, что я ни в чем не виновата — мне до слез стыдно и обидно.

Опускаю глаза, сильнее сжимаю свои руки. Сема…он хороший, конечно, но что подумает обо мне теперь? я не знаю. А вдруг поверит?…

— Ты пьян. Уходи, не доводи до греха. Ни себя, ни меня. Когда будешь в состоянии и все-таки захочешь что-то обсудить — окей. Сейчас же тебе лучше свалить отсюда, потому что еще одно слово, и я не посмотрю, что состояния у тебя не хватит даже на один удар.

Обернувшись ко мне, Сема нежно обнимает за плечи и ведет в сторону дома, а Леша молчит. Я чувствую его взгляд, на секунду оборачиваюсь и вижу, как он стоит…

Такой потерянный и одинокий.

Господи! Ты серьезно?! Тебе его жаль?! Чокнутая…

Я запрещаю себе даже думать в этом направлении. Поворачиваюсь и больше не смотрю на него — не хочу. Хватит. Надеюсь, что теперь точно хватит…

Мы заходим в дом, и Сема ведет меня на кухню. Сразу ставит чайник. Молча. Я боюсь посмотреть в его лицо, но вижу боковым зрением, что он хмурится и злится.

А потом тихо говорит.

— По городу ходят слухи, Аури…

— Слухи?

— Что наш наследничек с тобой развелся.

— Ну…как видишь, это не слухи.

— Значит, правда…

Значит, да.

На кухне повисает тишина. Я хмурюсь, обнимая чашку свежего чая продрогшими пальцами, а Сема смотрит в окно сложа руки на груди.

— Я так понимаю… — начинает он тихо, — Он тебя в измене обвиняет?

— Его мать все подстроило! — резко поднимаю глаза и повышаю голос, — Я этого не делала!

— Я не спрашивал, делала ты это или нет.

Сема мягко улыбается и кивает.

— Ты на такое неспособна, Аури. Странно, что твой муж этого не знает.

— Сказал, что есть какие-то доказательства.

— Будто он не знает, что в нашем мире подделать можно любые доказательства… — вздыхает и убирает длинные волосы назад, — Так, ладно. Это сейчас неважно. Ты как?

— Я…беременна.

Сема резко застывает, а я грустно усмехаюсь и смотрю в чашку.

— Вот так. Похоже, ты все-таки был прав, когда говорил, что я зря с ним связалась. Не по Сеньке шапка.

— Я не хотел оказаться правым, но мажоры…это особый сорт людей. Они используют всех вокруг, а потом подставляют, предают, перешагивают и идут дальше. Это статистика.

Хмыкаю.

Сема плохо отнесся к новости, что я встречаюсь с Быковым, а когда узнал, что я собираюсь выйти за него замуж — и вовсе психанул. Сказал, что я еще пожалею. Я ему не поверила, что, очевидно, было ошибкой. Но…Сема в принципе, к элите нашего города N. относится сомнительно. Когда-то люди из «вершины» задавили бизнес его отца связями и деньгами. Так они убирали конкурентов, и с тех пор он их всех презирает. Даже пошел учиться на журфак, чтобы разоблачать власть имеющих.

«Хоть как-то с ними бороться надо!»

И я списала все его предупреждения на предвзятое отношение, ведь Леша не был таким…как оказалось, снова ошибка было так думать…

— Что ты будешь делать дальше?

— Я не знаю.

— Понятно. Ну, ладно.

Сема подсаживается ко мне и обнимает, а потом оставляет поцелуй у виска.

— Прорвемся. Я тебя не дам в обиду.

И это единственное, в чем я сейчас уверена на сто процентов…

***

Я просыпаюсь в плохом настроении из-за произошедшего и токсикоза, но меня радует тот факт, что Алексея на горизонте нет. Его нет и в этот день, и на следующий, и еще через один.

Конечно, я больше не настолько наивна, чтобы думать, что так будет и дальше, поэтому продумываю варианты. Как мне от него избавиться теперь? Он хочет получить ответы, притом хочет услышать то, что его удовлетворит. Плевать на правду! Так может…проще просто согласиться?

Об этом я думаю, когда спускаюсь вниз, и об этом думаю, когда бабушка вытаскивает меня из дома до магазина.

— Хватит сидеть тебе дома и киснуть! Надо гулять!

Мне не хочется, но ее расстраивать еще больше я боюсь и теперь вот бреду за ней следом, пока бабуля неустанно о чем-то говорит. О березах, о яблоках, об урожае. Мол, лето в этом году будет особенно жарким, а значит, и урожай богатым.

Супер.

Это то, что мне сейчас нужно — думать о картошке, когда вся моя жизнь летит по одному известному месту. Хотя, может, и действительно то, что мне нужно — это думать о чем угодно, кроме любимого человека? Который меня предал.

В конце концов, картошка не причинит мне боли.

Вздыхаю и поднимаю глаза, когда мы стоим на светофоре. Бабуля продолжает чирикать, а я…вдруг кое-что подмечаю. Может быть, это, конечно, галлюцинации, но мне кажется, что во-о-он та пара девчонок слишком уж странно и пристально на меня смотрят.

Хмурюсь, увожу взгляд перед собой — зеленый. Нет, наверно, мне показалось. За пару дней постоянной нервотрепки в четырех стенах я явно успела одичать. Не придумывай.

Но это повторяется снова, когда мы проходим мимо небольшого сквера, откуда на меня таращатся бабульки. Это подруги моей бабушки, и странно, что они не отвечают, когда она махает им рукой и громко здоровается.

Напрягаюсь.

Бабуля же жмет плечами и улыбается.

— Наверно, не услышали. Ну, пойдем скорее…

Только я вижу, что она притворяется. Кожей чувствую ее напряжение, и мне так хочется прижаться к ней поближе, потому что…такое ощущение, что я нахожусь не в любимом городе, а в стане врага.

Глупости какие…

Слегка трясу головой и переступаю порог магазина. Им владеет и здесь же работает тетя Люба, которая