Аромат его пряного одеколона наполнил мой нос. Я чувствовала силу его руки, обхватившей мое бедро. Искушение этих губ было пьянящим. К черту профессионализм. Это был мой единственный шанс потанцевать с Мэддоксом Холидэем.

Мои мечты о выпускном сбывались.

— Я не великий танцор, — признался он, когда кончики его пальцев сильнее прижались к моей пояснице.

— О, я бы сказала, что ты хорош. — Я последовала его примеру, наслаждаясь ощущением его тела, прижатого к моему.

— Веселишься сегодня вечером?

Я кивнула.

— Да.

— Как дела у Вайолет?

— Хорошо. Она очень забавная. И я имею в виду это как комплимент.

Он усмехнулся и развернул нас обоих в поисках своей дочери. Она все еще танцевала с Китом.

— Спасибо, что потусовалась ней.

— Ты мне за это платишь.

— Это правда. Но я все равно могу сказать тебе спасибо.

Боже, он был особенным. Настоящим. Милым. Сексуальным. Мои щеки вспыхнули, и я опустила взгляд на его греховный красный галстук. Видения того, как я развязываю этот виндзорский узел и расстегиваю пуговицы на его накрахмаленной белой рубашке, затопили мой разум, и я посмотрела на пары вокруг нас, глядя куда угодно, только не на Мэддокса.

— Тебе весело? — спросила я, пытаясь увеличить расстояние между нами. Все, что угодно, лишь бы ослабить растущее внизу живота желание.

Мэддоксу это не понравилось. Он притянул меня ближе, прижимая к своим твердым плоскостям.

— Сейчас — да.

О, милый младенец Иисус в яслях.

— Ты флиртуешь со мной?

— Да. Не возражаешь?

— Нет, — призналась я, поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Какая одинокая женщина в здравом уме стала бы возражать против того, чтобы Мэддокс Холидэй флиртовал с ней?

— Отлично. — Он закружил нас по кругу, улыбка на его лице стала шире. — Но, отвечая на твой вопрос, это было… то, чего я ожидал. Думаю, я сказал каждому присутствующему папиному деловому партнеру, что да, бизнес идет хорошо. Да, я перееду сюда в какой-то момент. И нет, я не заинтересован инвестировать в их следующую замечательную идею. Остаток вечера я собираюсь игнорировать любого человека в костюме, если только у него нет фамилии Холидэй.

— Хорошо, что я в платье.

Он усмехнулся.

— И это очень красивое платье.

— Ну вот, ты снова флиртуешь со мной.

— Я ни с кем не флиртовал очень, очень давно. Я забыл, насколько это может быть весело.

— С кем ты флиртовал в последний раз?

Его улыбка немного померкла.

— С моей бывшей женой.

— Ой. — Упс. — Прости.

— Не стоит.

— Итак… — Пора сменить тему. — Ты должен знать, что я обещала Вайолет научить ее плавать. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Меня это устраивает. — Его хватка на моей руке усилилась, когда мы двинулись в другую сторону. Песня изменилась, но мы просто продолжали танцевать. — Мне следовало давным-давно отдать ее на частные уроки. У нас дома в Лос-Анджелесе есть бассейн, и она любит плавать. Она знает основы и технику безопасности, но, наверное, я параноик и чрезмерно опекаю ее. Я не разрешаю ей плавать без нарукавников, если только я не нахожусь с ней в бассейне.

— Клянусь, что я квалифицированный специалист. И если ей комфортно в воде, ей не потребуется много времени, чтобы почувствовать уверенность.

— Я доверяю тебе.

Эти слова согрели мое сердце.

— Что было в сумке? — спросил он. — В той твоей волшебной сумке.

— Вайолет тебе не сказала?

Он покачал головой.

— Нет.

— Хорошо для нее. — Многие дети раскрывали наш секрет. — Это был семейный пакет «M&M's». «Суидишь Фиш» (прим. ред.: Суидишь Фиш — жевательные конфеты в форме рыбы, первоначально разработанные шведским производителем конфет Malaco в конце 1950-х годов для рынка США. Они бывают самых разных цветов и вкусов). «Скиттлз». Также у меня там были игрушки и игры, но я решила сразу перейти к конфетам.

— Мне следовало догадаться. — Он рассмеялся. — Она сладкоежка. Это было одной из причин фиаско с крем-брюле на вечеринке в прошлом году. Когда я спросил ее, зачем она забралась на тот стеллаж, она сказала мне, что сделала это потому, что хотела самый большой, а они, вероятно, держали самые большие на самом верху.

— Я верю в это. — Я засмеялась. — Когда я вытащила тот пакетик «M&M's» и начала есть их, ее поведение изменилось. Я сделала это для того, что расслабить ее. Чтобы подкупить ее, пока она не ослабит бдительность и не поймет, что я ей не враг.

— Умно.

Я пожала плечами.

— Я провела много времени с детьми, работая няней и занимаясь с ними в бассейне. Все это не так уж сложно.

— Чем ты занимаешься с детьми в бассейне? Уроками плавания?

— Иногда. В основном я помогаю физиотерапевту в городе. Он проводит детскую водную терапию. Это то, чем я хочу когда-нибудь заняться. Может быть. Когда я накоплю достаточно денег, чтобы пойти учиться, и наберусь смелости поступить. Идея снова учиться… — Я поморщилась.

— В школе у тебя все было отлично.

— В школе? Конечно, мне всегда нравилась школа, но мне давно не приходилось учиться. И мне комфортно там, где я есть.

— Но это не твоя мечта.

Я вздохнула.

— Нет. Не мечта. Я люблю детей, но мне есть что предложить.

— Тогда пришло время выйти из своей зоны комфорта.

Черт, он был прав. И очень мотивировал меня. Один разговор, и я была готова помчаться в приемную комиссию университета штата Монтана и подать заявление. Если я хочу стать физиотерапевтом, я не могу вечно быть няней. Возможно, пришло время серьезно заняться делом.

Мэддокс отпустил меня, чтобы закружить, затем притянул обратно к своему телу, снова прижимая к себе.

— Это очень сюрреалистично, — призналась я.

— Что именно?

— Ты Мэддокс Холидэй. — Фух. — Ты должен был знать, что каждая девочка в старшей школе Бозмена была влюблена в тебя, включая меня.

О, черт. Что было не так с моим ртом? Почему он не мог удержать слова внутри?

Уголок его рта приподнялся.

— Ты была влюблена в меня?

— Может быть? — Черт. Но теперь, когда это стало известно, я могла бы с таким же успехом признать это. — Я была влюблена в тебя так, как неуклюжие девочки-подростки любят умных, красивых мальчиков, которые никогда не узнают об их существовании. Мы пишем наши имена вместе в сердечке. Даем имена нашим будущим детям. Следуем за вами после уроков и из школы домой. Таимся за окном ваших спален, наблюдая, как вы спите.

Мэддокс замер на месте.

Я подмигнула.

— Шучу.

Он запрокинул голову и рассмеялся, звук был таким теплым и сочным, что стоил любого смущения от признания в