— Чужая? — я криво усмехаюсь, чувствуя, как внутри нарастает гнев. — Ты сам хотел, чтобы я была здесь, Булат. Это твоя игра. Но теперь ты говоришь мне, что я должна быть как мебель? Присутствовать, но не существовать?

Он смотрит на меня с той же ледяной решимостью, будто мои слова ничего не значат. Как будто все это — просто шум.

— Это не игра, Алиса. Это — моя жизнь. И я не хочу, чтобы ты ее осложняла.

Я застываю. Его слова, как плевок в лицо. Он говорит о своей жизни, но не о моей. Как будто моя собственная жизнь в это уравнение не входит.

— Я не собираюсь усложнять твою жизнь, — бросаю я, стискивая зубы. — Я стараюсь не вмешиваться. Но ты забываешь, что Эля — тоже человек. Если она ко мне тянется, это не моя вина.

Булат тяжело выдыхает, глядя на свою дочь, которая, счастливая в его объятиях, продолжает играть с его воротником. Он явно пытается сдержаться, но его голос звучит все так же жестко, когда он отвечает:

— Ты не понимаешь. Я не хочу, чтобы она привязывалась к кому-то, кто уйдет. Она уже потеряла одного человека.

Я резко выдыхаю, понимая, о ком он говорит. О Насте. О своей бывшей жене и матери Эли.

— Булат, я…

— Хватит, Алиса, — он перебивает меня, и в его голосе звучит стальная нота. — Не заставляй меня повторяться.

Мы смотрим друг на друга, и я чувствую, как в груди все замирает от гнева, обиды и еще чего-то, что я не могу назвать. Я не хочу, чтобы Эля страдала. Но неужели он думает, что я могу беспрекословно следовать его желаниям, не отклоняясь от курса? Я ведь живой человек, а не робот!

Булат разворачивается, уводя Элю к двери, но перед тем, как уйти, он бросает через плечо:

— Держи дистанцию, Алиса. Это не просьба.

Глава 7

День свадьбы наступает слишком быстро. С самого утра я сама не своя. Руки дрожат, а сердце бьется слишком часто. Все внутри меня кричит, что это неправильно, но я заставляю себя молчать. Теперь уже слишком поздно отступать.

Невестой меня наряжают в моей собственной квартире, я так захотела. Вокруг суетятся визажист, парикмахер, их помощники, все они говорят между собой, создавая хаос. Моя голова кружится от запаха лака для волос и сладкого аромата духов, который кажется слишком удушающим. Я сижу перед зеркалом и не могу узнать свое отражение. Лицо будто не мое — слишком идеальное, слишком чужое.

Мама сидит в углу комнаты, в своем нарядном светлом костюме. Она не смотрит на меня, лишь иногда бросает короткие взгляды, полные неодобрения. Отец рядом с ней, его молчание сегодня тяжелое, словно давит на грудь. Они оба здесь, потому что так надо. Они приняли это как факт, хотя в их сердцах все еще живет протест. Но ни сцен, ни вспышек гнева — ничего, что могло бы разрушить картину идеальной свадьбы.

Мой брат, Вадим, стоит в дверях, опираясь на косяк, и молчит. Он всегда был ближе ко мне, чем мама или папа, но сегодня его глаза холодны, словно он меня не узнает. Я понимаю его, он ведь не знает, почему я так поступаю. Он думает, что Булат ему помог, потому что мы с ним вместе. Он тоже не понимает, зачем я здесь, зачем вновь сошлась с предателем.

— Готова, — говорит стилист, делая последний штрих.

Он отступает, давая мне возможность взглянуть на себя в зеркале. Платье сидит идеально, каждая складка на своем месте, корсет подчеркивает талию, кружево красиво струится по плечам. Белизна ткани почти режет глаза, как и вся эта сцена. Я смотрю на себя и чувствую себя актрисой в чужом спектакле. Никогда не думала, что день свадьбы будет таким — пустым, холодным и бесконечно одиноким.

Церемония проходит, как во сне. Папа отдает меня нехотя, сухо целует в щеку и желает счастья. Я встаю рядом с Булатом, его лицо спокойное, он воплощение уверенности, как всегда. Никто не заметит подвоха, никто не догадается, что под этой идеальной картинкой кроется ложь. Булат играет свою роль так же хорошо, как и я. Его темный костюм сидит идеально, он смотрит на меня с той самой невыразимой усмешкой, которая всегда выводила меня из себя.

— Ты великолепна, — шепчет он мне на ухо, разыгрывая карту влюбленного жениха.

Я чувствую, как жар приливает к щекам. Ему нравится это — нравится видеть, как я смущаюсь, нравится доводить и злить меня. Булат мастер манипуляции, и сейчас он играет на моих нервах, наслаждаясь каждой секундой.

— Ты переигрываешь, — шепчу я в ответ, сжав зубы.

— Разве не в этом весь смысл? Я же без ума от тебя.

Я не отвечаю. Сейчас не время и не место для того, чтобы срываться. Все глаза направлены на нас, и я должна помнить об этом.

Церемония длится словно вечность. Когда наконец объявляют, что мы теперь муж и жена, я чувствую себя так, словно меня связали по рукам и ногам. Булат наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, и я стараюсь не вздрогнуть, когда его губы касаются моих.

Поцелуй — часть договора, как и все остальное. В нем нет ни капли эмоций и страсти, но Булат снова устраивает шоу, задерживая свои губы на моих и пытаясь разомкнуть их, чего я не позволяю.

— Теперь ты моя жена, Лисенок, — шепчет он, отстраняясь.

Я стараюсь не показать, как сильно меня коробят его слова. Его руки обнимают меня, притягивают ближе, и перед глазами снова возникают образы прошлого. Тот день, когда Булат бездушно бросил меня ради другой. Эти воспоминания режут душу, как нож, и мне очень сложно играть роль счастливой невесты.

На приеме я стою рядом с Булатом, ощущая, как на нас смотрят сотни глаз. Все поздравляют нас, улыбаются, делают комплименты. Мама с папой подходят последними. Их лица напряженные, губы сжаты. Вадим стоит в нескольких метрах от нас, о чем-то разговаривая с хмурой Стасей, которая тоже была против этой свадьбы.

— Поздравляю, — говорит папа, его голос едва слышен, словно эти