— Увидимся позже.

Я всего две секунды провожу в спальне, чувствуя себя дерьмово из-за того, что бросил Иззи в подвешенном состоянии, когда заходит Себастьян.

— Привет, — говорит он. — Похоже, к Иззи придет подружка, так что я поеду на бейсбольную тренировку. Давай со мной?

Я смотрю на кровать. У меня в планах было заказать еды и продолжить пересматривать «Звездные вой­ны», но если я не могу довериться Иззи, то Себастьян вполне подойдет.

— Конечно. У меня тут был совершенно странный опыт.

— Насколько странный? — спрашивает он.

Я накидываю куртку.

— Перепихнулся кое с кем.

— Н­аконец-то, — ухмыляется он.

— Да. Ну, в общем, она дочь Райдера. Я узнал только потом.

Себ спотыкается на последней ступеньке.

— Чувак.

— Знаю, знаю, — говорю я со стоном. — Я ее не узнал.

Пока мы быстро едем к спортивному комплексу, я рассказываю Себастьяну о том, что произошло. Ему хорошо выговариваться, потому что он слушает не пере­бивая. Припарковавшись, он оборачивается и смотрит на меня.

— Ты должен ее забыть.

— Я знаю.

— Это ее дело, как она распоряжается своим телом, но тебе не нужно, чтобы вмешался ее отец. Он и так уже следит за тобой, как гребаный ястреб.

Я бросаю на него хмурый взгляд, открывая дверь.

— Понял.

Себ берет свою сумку с заднего сиденья и перекидывает через плечо.

— Что? Ты знаешь, что я прав. Я рад, что ты наконец снял заклятье воздержания…

— Гребаное проклятье, — прерываю я.

— Как скажешь. Я просто к тому…

— А бейсболисты разве не должны быть самыми суеверными?

Он закатывает глаза.

— Главное — не забывай, ради чего ты стараешься. Стать капитаном — это серьезно. Будет тупо потерять место из-за чего-то такого.

— Спасибо за лекцию, пап.

Я распахиваю дверь в здание и первым иду по коридору. Это не Маркли, но я все равно с легкостью нахожу дорогу: я достаточно часто бывал здесь с Себом. Он треплет меня по волосам в ответ на подколку, и я пинаю его по голени — несколько секунд мы в шутку боремся, прежде чем расхохотаться.

— Это было хорошо? — спрашивает он, когда мы наконец идем дальше.

— Просто охерительно. — Я мычу от мысли об этих длинных рыже-апельсиновых волосах. Не говоря уже о веснушках. У Пенни веснушки даже на ногах, что необоснованно сильно меня завело. Скоро мне понадобится судебный запрет самому себе: не думать про Пенелопу Райдер. — Помнишь ту дамочку из «Тиффани»? Когда мы помогали Джеймсу выбрать кольцо для Бекс?

— Она была красоткой.

— Так вот, они могли бы быть кузинами. Только Пенни еще круче, — говорю я, помогая Себу установить корзину с мячами в его любимой кабине, в конце коридора, где машина для подачи почти не глючит. Я сажусь на скамью и наблюдаю, как он достает свои вещи. Никогда не привыкну к тяжести биты в руках, хотя мой атлетизм в целом расходится на много видов спорта. Я знаю, как подавать крученый мяч в футболе — спасибо, папа, — и могу отбить прямую бейсбольную подачу время от времени. Я даже в волейболе неплох — благодаря годам, потраченным на помощь Иззи в отработке подачи.

Себ поднимает бровь, надевая перчатки.

— У тебя слабость к рыжим.

— У нее веснушки и все такое.

— Как скажешь, Гилберт Блайт.

Я кидаю мячик ему в голову. Он уклоняется и фыркает от смеха — мяч с грохотом врезается в стену кабины. Себ заходит туда с битой на плече.

— Без обид.

Я закатываю глаза. Трагедия не в том, что он сравнил меня с мелким самоуверенным пацаном, ухлестывавшим за Энн в «Энн из зеленых крыш», а в том, что он неосознанно напомнил мне, какой кучи книжек для чтения я все еще избегаю.

— Готов?

Он поправляет шлем.

— Ага.

Я жму на кнопку, и вылетает первый мяч. Себ размахивается и бьет по нему с приятным хрустом. Я смотрю, как он отбивает несколько мячей подряд, время от времени переставляя ноги. Это как на стрельбище — повторять что-то снова и снова, пока движение не станет инстинктивным. Я не эксперт в бейсболе, но не хуже других знаю, что Себастьян просто зверь с битой в руках. Его отец тоже был таким в лучшие годы, и я в курсе, что Себ слышал это сравнение не один раз.

Это просто идеальное молчание. Мы не разговариваем — я просто молча смотрю, как он работает. Так же бывает, когда он приходит со мной на каток и висит на бортике, внимательно наблюдая за тем, как я отрабатываю различные навыки.

Но все это время я пытаюсь выкинуть Пенни из своих мыслей. Я никогда раньше не видел ее на матчах, что теперь мне кажется немного странным, учитывая, что ее отец — наш тренер. Вероятно, я просто ее не замечал, но она настолько сногсшибательная, что непонятно, как я так мог. Пусть даже она пожелала мне удачи на завтрашней игре, не думаю, что я увижу ее там.

Когда Себ заканчивает со всей корзиной, он опускает биту.

— Твоя очередь, — говорит он. — Кажется, тебе не помешает.

11

Пенни

Я полная дура, но мне на это плевать.

Я не успеваю с домашкой, стиркой и подготовкой к контрольной по химии. У меня урчит в животе, и я вся липкая — мне отчаянно нужно в душ. А прежде всего мне нужно выкинуть из головы Купера Каллахана и его озорной и талантливый язык. Но вместо того, чтобы пойти в общагу и залезть под очень горячий душ, а потом засесть за книги, я иду в «Лавандовый чайник».

Я спешу к зданию и с облегчением вижу Мию за прилавком: она передает какому-то парню пару дымящихся напитков. Ее волосы собраны в хвост, а вокруг талии крепко повязан ярко-фиолетовый фартук — такого же цвета, как наши универские толстовки. Мия замечает меня и машет рукой. Видимо, мое лицо ее тревожит, потому что она выбегает из-за прилавка, как только парень отходит.

Она крепко обнимает меня.

— Все в порядке? Ты вся на взводе.

Я отстраняюсь, нервно проводя рукой по волосам. Видимо, можно и так сказать. Еще я чувствую себя фантастически, но немного виноватой — миллион эмоций наслаиваются друг на друга. Если бы я знала, что Купер не в курсе, кто я, я бы не поставила его в такое неловкое положение. В итоге он вроде не слишком сердился, но это не отменяет того, что я поступила хреново.

— Я это сделала, — выпаливаю я.

Глаза Мии расширяются и становятся размером с печенье с шоколадной крошкой, лежащее в лотке рядом с кассой.

— Боже мой. Расскажи мне все!

Я оглядываюсь. Мы практически одни: парень с кофе ушел, а коллега Мии по смене сейчас в подсобке. Во мне бурлит сдавленный смех. Подсобка, кладовка. Фак­тически никакой разницы. О чем я вообще думала?! Я не хотела струсить, пока мы бы дошли до общаги, но нам повезло, что к нам никто не зашел, а прежде всего — моя начальница, Никки.

Мия направляется к подсобке, и я слышу ее голос:

— Пит, замени меня на кассе на пару минут. Мне нужно сюда.

Когда мы уединяемся, я плюхаюсь на мешок с кофейными зернами и закрываю лицо руками.

— Поверить не могу, что правда это сделала.

— «Это» — в смысле…

Я смотрю на Мию, мое лицо тут же вспыхивает. Последнее, о чем мне надо думать, — это член Купера. Если он казался таким большим в руке, каким же он был бы внутри меня?

— Нет, не это. Первый пункт в Списке.

Мия усмехается.

— Так, отлично. Оральный секс.

— Он хорош, как нам и рекламировали, — признаю я. — Похоже, у него был период воздержания, и, не успела я остановиться, я просто…

Мия легонько тычет меня в плечо. Ее улыбка шире, чем имеет на это право.

— Ты посмотри, натуральная сучья стерва. Ты кончила, да?

— Да.

И это был лучший оргазм в моей жизни, хотя этого я не добавляю. После Престона во мне побывали только игрушки. И пусть я и близко не готова