Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 155

– Куда?

– Я тебе, с твоего согласия, оставила на столе телефоны трех потенциальных мест работы.

– Не звонила. Забыла… Наверное, у меня такое психологическое сопротивление… – Из ванной любимая группа Караванова «Тату» детскими голосами заорала дебильный текст «Простые движенья, простые движенья…».

«Как меня достало, что сопротивление к зарабатыванию денег в этой семье у всех, кроме меня», – подумала Елена, но мирно продолжила:

– У бабушки с дедушкой была? Пирог забрала?

– Ой, нет, извини. Забыла, продолбала…

Елена ушла в кухню, сделала себе кофе. Ей было невероятно тяжело жить в эмоциональной блокаде с дочерью. Хотелось плакать, но мириться не хотелось.

Карцева вчера говорила о том, что вместе с Лидой нужно составить список текущих проблем с иерархизацией их важности! А Елена ответила, что больше не может составлять такие списки с дочерью, потому что в этой теме они как евреи и арабы в секторе Газа…

Конечно, положительный сдвиг был. И в том, что Елена больше не закатывала истерик и отделила свое внутреннее пространство от пространства домашнего быта; а раньше они были словно растворены друг в друге, как у Кати. Сдвиг был и в том, что отчетливо увидела, что сама консервирует Лиду в детском поведении. Словно раньше у нее была пелена на глазах. Поняла, что давно было пора. Ужас в том, что какими концертными средствами, с позорным выламыванием двери… которого никогда себе не простит.

Надо было собраться, привести голову и сердце в порядок. По совету Карцевой зажгла свечку и заставила себя десять минут смотреть в пламя. Однако со свечкой не сложилось. Пламя казалось таким узким и длинным, как нож для колки льда в «Основном инстинкте».

Сделала зарядку под музыку, включила компьютер. Никиты опять не было. Перешила пуговички на блузке. Намазала маску на лицо. Наконец, вылезла вальяжная Лида, обернутая банной простыней.

– Как поживаешь? – спросила Елена.

– Депрессую… – ответила Лида и начала стричь ногти на ногах.

– В кухне это не делают, – напомнила Елена.

– Воспитывать надо было раньше, – напомнила Лида.

– Я тебя и раньше воспитывала…

– Значит, плохо… Я пойду на твоем компе поиграю.

– Ну-ну…

– Ничего не хочется. Или телик тупо смотреть, или на компе играть…

– Могу чем-нибудь помочь? – совсем по-американски спросила Елена вместо нашего «что случилось?», подразумевающего «сейчас я все за тебя решу и сделаю!».

– Можешь… Не общаться со мной сквозь зубы.

– Хорошо, – пообещала Елена. – Тебе не холодно в этих сапогах?

– Да нет. Я же или на машине или на такси. – Страх по поводу голодных обмороков ребенка сразу поуменьшился.

– Твой Вадик на прежней работе?

– Да. Он ее терпеть не может. Что называется, девиз мастурбатора: глаза боятся, руки делают. Меня тоже, кажется, терпеть уже не может… Вчера мы с девчонками говорим: давай зайдем в кофейню, кофе попьем. А он говорит прямо в лицо: знаю я этот кофе. Назаказывают самого дорогого коньяка, а потом плати за них. Представляешь?

– Так, наверное, прав.

– Раньше он такого не говорил. На днях были в «Шинке»…

– В «Шинке»? Зачем вам ходить в «Шинок», он же очень дорогой.

– Ну, зато красиво. Входим, а там внутри антикварный сувенирный киоск круглосуточный. Он встал как вкопанный, какое-то фуфло рассматривает. Мне надоело, я, так, в шутку, но громко говорю: если мы сейчас же не выйдем отсюда, я начну раскручивать тебя на драгоценности. Его как ветром сдуло. Но до вечера сидел с козьей мордой… Будем считать, что он послал меня в офлайн.

– Куда? – изумилась Елена.

– Мать, ну ты ж интернетный человек… ты же не можешь не знать слова «офлайн». Послать в офлайн – это как на три буквы. Знаешь, воспитанный человек говорит не «еб твою мать!», а «я вам в отцы гожусь!».

– То есть вы расстались?

– Ну, приближаемся… А я ведь не так шустро мужиков меняю… не в тебя пошла… Так что нутро дрожит…

– Тебе кофе сварить? – неуклюже проявила сочувствие Елена.

– Спасибо. Я сама. Иди, мойся, а то на работу опоздаешь… – покровительственно распорядилась Лида.

Елена зашла в ванную, выдавила пасту из тюбика, задумалась. Лидин текст означал: смотри, все меня бросили, все меня обижают. Но объяснять девочке, в данном контексте, что ухватки балованной дурочки, которая то водит на деньги своего парня, подружек в кафе, то вякает про драгоценности в киоске дорогого ресторана, было неправильно. Елена понимала, что это провокация, и не поддавалась на нее. Мол, можешь меня больше не кормить, меня есть кому содержать – «я себе нашла другую маму!».

Сзади подошла Лида:

– Ну что? Жалко крошку?

– Нет… – честно призналась Елена. – Ты решила потребовать со своего парня все, в чем я тебе отказала. А он не догадался.

– Так должен же меня хоть кто-то любить? – насупилась Лида.

– Любить взрослую молодую тетеньку будут все, но они будут любить ее как взрослую молодую тетеньку, а не как девочку с бантом, – пояснила Елена.

– Почему так получается: я, с одной стороны, нуждаюсь в зависимости от тебя, с другой – постоянно отстаиваю независимость от тебя?

Елена обернулась, обняла Лиду и засмеялась:

– Какое совпадение! И я ровно в таком же положении…

– Ты не понимаешь, – шмыгнула носом Лида. – Ты совсем другая. Ты – броненосец «Потемкин», а я – не пришей кое-чему рукав! Тебе все легко. А мне тяжело, когда на меня чужие смотрят… когда меня слушают. Мне все время кажется, что я школьница и сейчас сморожу глупость. Как будто все вокруг взрослые, а я – маленькая…

– Зайка, потому что надо себя пробовать во всем по очереди. Получать по носу, падать, вставать… Ты ведь как себя ищешь: вот оно сейчас прилетит в окно, мое место в жизни! А оно не прилетит, за ним надо с сачком бегать!

– Но я, в отличие от тебя, женщина, а не Терминатор!

– Тем более, зайка. В нашей стране мужчина-работник считается хорошим, пока не докажет обратного; а женщина-работник считается плохой, пока не докажет обратного…

– Ты – зануда… – Она освободилась от Елениных рук и отправилась к себе.

– Белая кость приходит к обеду, – поприветствовала Катя на работе. – Это я тут с утра сижу, булки просиживаю…

– И много высидела?

– Сущую фигню… Администрация острова Паама, входящего в государство-архипелаг Ванауту, строго-настрого запретила местным женщинам ношение трусов, объявив их чуждыми национальной культуре паамцев. Местные женщины, однако, сочли это дискриминацией и провели акцию протеста, отстаивая конституционное право на ношение трусов.

– Круто!

– А вот смотри, наступают на нас по всем фронтам! Суд китайской провинции Фуцзянь предъявил обвинение в проповедовании «культа зла» гонконгскому бизнесмену, ввозившему в страну Библии. В случае вынесения обвинительного заключения ему грозит смертная казнь. По утверждению суда, житель Гонконга Ли Гуанджин «использовал культ зла для разрушения основ существования местного сообщества».

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 155