Перехочется. Найду себе другого такого же горячего.

Лев заставляет меня отступить к самой стене. Прожигает меня горячим пошлым взглядом. Я буквально вижу в его глазах всё, что он сейчас представляет. Наверно, если бы ни мой большой живот между нами, он бы уже давно не просто смотрел.

Мне становится душно. Тяжело. И от непрошенного возбуждения, и от душащей обиды на мужа.

Перед глазами как-то неожиданно темнеет.

Вдыхаю глубоко, стараясь не шевелиться. Боюсь, что если дёрнусь, то потеряю равновесие.

- Сонь, - зовёт Лев, - ты чего?

Подхватывает меня под руку. Тянет в сторону. Опираюсь на мужа. Не сопротивляюсь, когда он поддерживает меня за талию.

Сейчас не до возмущений. Лишь бы в обморок не упасть.

Лев доводит меня обратно до кресла и помогает усесться в него.

Прислушиваюсь к ощущениям в теле. Живот не напряжён. Малыш периодически толкается, как обычно. Только голова кружится. Зрение постепенно возвращается, и я вижу озабоченное лицо Льва рядом с собой.

- Позвонить твоему Роберту? – спрашивает муж.

Имя друга он буквально выплёвывает с неприязнью.

- Нет, не нужно, сейчас пройдёт – я прикладываю руки к горящим щекам.

Дёргаюсь, когда чувствую ладони Льва на своих плечах. Он сжимает пальцы, массируя мышцы.

Чем это поможет от скакнувшего давления, не знаю, но на удивление становится легче. Перед глазами перестают мелькать несуществующие мушки.

Лев стоит за моей спиной и продолжает мять через ткань блузки плечи.

У него сильные руки.

Чёрт… отгоняю непрошеные мысли. Эти руки ласкали другую.

В кабинет стучат, и Лев разрешает войти, прежде чем я успеваю подать голос. Ну и наглость.

Скриплю зубами, наблюдая, как снаружи пытаются открыть дверь.

Только ничего не выходит.

- Ты же закрыл замок, - напоминаю я.

- Точно… - отзывается Лев.

Он отходит от меня к двери и отпирает её. В кабинет заглядывает незнакомая мне молоденькая девушка.

Хорошенькая такая, с глазами, как у оленёнка и… ярко-рыжими волосами.

- Лев Андреевич, извините что отвлекаю, - девушка очаровательно краснеет, - вы просили обязательно сообщить, когда придёт письмо от Ласт Инвеста…

Лев мило улыбается ей в ответ, кивает и отсылает на рабочее место. А у меня в душе поднимает голову огнедышащий дракон. Давлю его. Это больше не моё дело. Я развожусь с мужем. Мне неинтересно, кому он улыбается.

Лев кидает на меня ироничный взгляд.

- Как тебе моя новая помощница? Очень исполнительная девочка…

- Мне плевать, - цежу сквозь зубы.

- Ну и отлично, - довольно кивает Лев. – А то я переживал, что ты заревнуешь. Думал, в отдел кадров ее перевести.

- Переведи! – вырывается из меня прежде, чем я успеваю прикусить свой язык.

- Конечно, - Лев наклоняется и быстро чмокает меня в лоб. – Как только ты избавишься от Аркаши…

Вздыхаю устало. В этом весь Лев. Ставит условия. Прогибает оппонентов под себя. Иногда жёстко, иногда мягко.

Я собираюсь отстоять себя в суде. Развестись с ним и выгнать из дома. А если этого окажется мало…

Если я не почувствую себя отомщённой…

Есть один секрет, который рассказала мне свекровь. Кое-что, что сделает Льву очень больно…

15

Мать Льва умерла четыре года назад от затяжной болезни. Она уходила долго и трудно. И для сына и мужа – это была тяжёлая потеря. Свёкор сильно сдал после её кончины. Совсем отошёл от дел. В офис теперь приезжает лишь иногда, на совет акционеров.

Лев тоже переживал. Он был сильно привязан к матери. И после её смерти долго не мог прийти в себя. Мы даже ссорились в тот период. Я старалась поддержать его и быть терпеливой. С пониманием относилась к горю мужа. Но оно было кусачим…

Он срывался на окружающих. Рычал на меня без повода. Грубил. У него даже помощников в тот период не было. Все разбежались, не выдержав убийственного настроения шефа.

Я ждала его дома вечерами, а он не возвращался. Вызванивала охрану в офисе, и мне сообщали, что нетрезвый муж ночует у себя в кабинете.

Это длилось почти полгода. И честно говоря, я уже думала тогда, что мы разведёмся. Сил терпеть хамство и ночные отлучки у меня тогда не осталось.

Но Лев смог вернуться к нормальной жизни. Мы помирились, и жизнь потекла своим чередом.

Наш брак продлился ещё четыре года. И скоро завершится разводом. От судьбы, видимо, не уйдёшь.

Перед тем как свекровь умерла, у нас с ней состоялся разговор. Мать Льва долго мучилась. Обезболивающее перестало помогать ей. В тот вечер, когда её не стало, я, как обычно, приехала в больницу её навестить. Муж и свёкор спустились в кафе на первом этаже больницы, чтобы перехватить что-нибудь из еды, а мне не хотелось. Я осталась подежурить у постели больной.

Ева Александровна чувствовала себя плохо. Она дышала с трудом и, казалось, не видела ничего происходящего вокруг.

Как только я подошла поправить подушки под её головой, слабая рука ухватилась за край моей одежды.

- София, послушай, - прохрипела свекровь, - я знаю, почему Господь мучает меня, не даёт уйти. Нет мне дороги на тот свет, пока не облегчу душу…

- Вы хотите, чтобы я позвала священника? – спросила я у женщины.

- Я уже говорила с ним, это не поможет… лучше я расскажу всё тебе, а ты потом передай Андрею и Льву… не могу им в глаза… лучше ты… Бог не даст мне уйти, пока не признаюсь в грехах, пока не расскажу мужу, что родила сына от другого мужчины… мой Лёвушка не от Андрея… так вышло…

Приборы, контролирующие сердцебиение женщины, тревожно запикали.

- Это была трагичная и короткая история любви, София, - голос Евы Александровны становился всё слабее и слабее. – Я никому никогда не рассказывала… думала, так будет лучше… зачем разрушать семью? Но совесть не обманешь… с такой тяжестью никак мне не уйти…

Я накрыла руку свекрови своей.

- Я обязательно передам ваши слова, - солгала я не дрогнув. – Можете быть спокойны. Вам стало легче?

- Да, моя девочка, - прошептала свекровь.

Она попросила воды. В палате стояла пустая бутылка, и мне пришлось идти в коридор на поиски кулера или автомата с напитками.

А когда я вернулась в палату, то свекровь уже увезли в реанимацию. Через несколько часов её не стало.

Выходит, она была права: тяжёлая совесть может не пускать даже на тот свет. В