Меня пугали собственные реакции. Мне было стыдно, что я так яростно набросился на неё в кабинете и оставил уродливые синяки на тонкой шее. Она не могла мне сопротивляться, а я просто причинил ей боль. Это была моя боль, которой я поделился, но легче не стало.

Как бы там ни было, она пыталась спасти моего брата, даже зная, что это бесполезно, она не опустила руки до последнего. Возможно, её действия были продиктованы шоком. Даже сейчас, думая обо всём этом, я испытывал что-то похожее на чувство вины за то, как резко и грубо раздел её. Она совершенно естественно испугалась и дрожала под моими руками. Я опять мог применить силу и взять её. Тем более, что я явно этого хотел: член напрягся и был полностью готов от вида, который мне открылся.

А она не только дрожала… Я долго не мог отнять рук от её попки, и под конец — когда она стала меньше бояться — то ей это даже понравилось. Я слышал почти разочарованный вздох, когда наконец отпустил её.

Я старался не смотреть на неё, потому что каждый раз видел и чувствовал то, чего не должен был. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, какая она красивая. В её больших зеленовато-карих глазах, обрамлённых пышными ресницами, можно утонуть. Мягкие розоватые щёки на бледной коже так и манят прикоснуться к ним и провести рукой до самого подбородка, не оставляя без внимания алые губы. Её золотые волосы горят и переливаются разными оттенками в разном освещении. Стройная фигура обладает грацией пантеры, она двигается плавно и мягко. У неё высокая полная грудь, которая мягко колышется особенно возбуждающе под тонкой тканью, поэтому я велел купить ей бельё, чтобы было меньше соблазна. У неё мягкие и тонкие руки, которые я с трудом сегодня отпустил. И тот, кто наденет на неё обручальное кольцо, станет самым счастливым мужиком. Я почти сожалел, что это буду не я. У нас с ней не может быть будущего. Такие, как она, обычно выходят замуж за самых обычных, простых и понятных мужиков, которые не могут оценить всего счастья, которое им досталось. Но я вряд ли встану у них на пути.

Там, в коридоре перед квартирой, я вдруг понял, что неосознанно прикрываю её собой и пытаюсь защитить. Она была напугана и не скрывала этого. Если она играет, то очень умело изображает слабость, беззащитность и мягкость.

Если она в чём-то замешана, то это очень хитроумный план. Тот факт, что она приехала в город всего три дня назад, подтвердился, поэтому вербовать её должны были ещё в Москве. Но как можно подставить человека, который даже не знал, где окажется? Её подружки, конечно, изо всех сил старались очернить Вику, утверждая, что она сама хотела погрязнее провести ночь, но это они её туда привели, она не выбирала клуб. С другой стороны, план мог дать сбой: она могла случайно оказаться там, где нужно, и сообщить о Гасе. В любом случае она сейчас находится под постоянным прицелом.

Тогда ей повезло, что киллер не положил её прямо в коридоре, но заказчик всё равно рано или поздно захочет её убрать, вывести из игры, чтобы я не мог ею воспользоваться.

Все заинтересованные лица, даже те, что пока находятся в тени, уже знают, что она у меня. Я велел слить информацию, и завтра их всех ждёт подтверждение. Я явлю Вику миру с собой под руку. И тот, кто начнёт нервничать сильнее других, мой враг. Что ж, игра началась…

Глава 11

Похороны и лицемеры

Кто столько блеска проявил

В искусстве лгать и лицемерить,

Тому дозволено не верить,

Хотя б он правду говорил.

Лопе де Вега

День похорон выдался пасмурным. Временами накрапывал дождик. Нагретый воздух поднимался от горячей земли и, ударяясь о низкие облака, опускался обратно и только усиливал южную духоту.

С Гассаном всё было не так. Он умер так же, как и жил последние годы — в коридоре притона для наркоманов, в одиночестве, не считая девушки, которая сняла для него свою последнюю рубашку. Он не успел или не стал произносить перед смертью нужную молитву, а та, которая была рядом с ним, не знала, что нужно говорить.

По нашим обычаям близкие не должны оставлять умирающего в одиночестве. Они должны быть рядом, чтобы подать ему стакан воды — это важная и старинная мусульманская традиция. Но стакан воды не пригодился, а никого из близких рядом не было. Вместо того, чтобы быть похороненным в день своей смерти, Гассан попал на стол эксперта.

Я сам не религиозный человек, но я, как самый старший, несу ответственность за жизнь и теперь за смерть моих родных. Отец умер всего год назад и тоже скоропостижно. Его сердце остановилось от острой недостаточности прямо в офисе во время совещания. А теперь Гассан…

К смерти невозможно быть готовым, хоть это и закономерный конец каждой жизни, особенно когда сам человек планомерно себя уничтожает. Но мы всё равно ожидаем и надеемся, что это случится позже и не коснётся нас и наших близких.

С утра мы все собрались и были готовы выдвигаться. Для Вики я пригласил стилиста, который помог ей собраться и привести себя в порядок. Она имела право выглядеть прилично, если оказалась в моём доме, даже и не по своей воле. И потом, я испытывал чувство вины за синяки, которые оставил на ней собственными руками. Я никогда не бил женщин, и теперь не знал, что на меня тогда нашло. Я должен извиниться, но не знал, как.

Амина лишь презрительно фыркнула, выйдя из дома и глядя на меня с Викой, и села в отдельную машину с водителем. Она совсем не переживала по поводу смерти брата. Мне всё чаще казалось, что мы для неё лишь досадные недоразумения на пути к наследству отца. Теперь она становилась второй в очереди после меня. На моей могиле