По-человечески…

Женщина, которая разрушила мою семью, хочет поговорить по-человечески.

— О чем? — спрашиваю я, и голос звучит холоднее льда.

Рабия кладет руки на живот, гладит его нежно.

— Я знаю, что вы обо мне думаете, — начинает она. — И понимаю. На вашем месте я бы тоже ненавидела меня. Но я хочу, чтобы вы знали... я не хотела разрушать вашу семью.

Смотрю на нее удивленно и ошарашенно.

— Не хотели? Серьезно?

— Я не планировала влюбиться в Хайата, — продолжает Рабия, не обращая внимания на мой тон. — Это просто... случилось. Мы работали вместе, проводили много времени, и чувства возникли сами собой. Я пыталась бороться, честное слово. Но любовь... любовь не спрашивает разрешения.

Любовь. Она говорит о любви, сидя напротив женщины, чью жизнь разрушила.

— Вы хотите, чтобы я вас поняла? — спрашиваю я, и каждое слово дается с трудом. — Простила?

— Я хочу, чтобы между нами не было обид, — отвечает Рабия. — Хайат мой муж теперь. Мы будем растить детей. Я не хочу, чтобы тень прошлого омрачала наше будущее.

Тень прошлого. Я для нее тень.

— Понятно, — киваю я, вставая. Ноги дрожат, но я заставляю себя держаться. — Что ж, желаю вам счастья. Без обид.

Последние слова произношу с сарказмом, который Рабия, кажется, не замечает. Она улыбается облегченно:

— Спасибо! Вы не представляете, как мне важно было это услышать. Хайат говорил, что вы хороший человек.

Хайат говорил. О бывшей жене. Новой жене. Как мило.

Разворачиваюсь и иду прочь, не оглядываясь. Но успеваю услышать, как Рабия говорит кому-то по телефону:

— Любимый, я в "Европе", на втором этаже. Да, у ювелирного. Жду тебя.

Останавливаюсь. Ювелирный магазин в двадцати метрах отсюда. Хайат едет сюда. Сейчас.

Нужно уходить. Немедленно. Но ноги не слушаются. Я стою, словно вросла в пол, и смотрю на витрину ювелирного магазина.

И вот он появляется. Хайат. Мой бывший муж. Высокий, статный, в дорогом сером костюме и черном пальто. Волосы аккуратно уложены, на запястье блестят швейцарские часы. Он идет уверенной походкой человека, который привык, что мир подчиняется ему.

Рабия идет к нему, неловко из-за живота. Он обнимает ее, целует в лоб. Нежно. Заботливо. Так, как когда-то целовал меня.

Бывший муж не замечает меня, смотрит только на Рабию.

Они входят в ювелирный магазин, и я, как загипнотизированная, иду следом.

Глава 12

Хайат что-то говорит продавцу. Тот кивает, достает из витрины коробочку. Бархатная, маленькая, знакомая до боли.

Сердце пропускает удар.

Продавец открывает коробочку, и даже на расстоянии я вижу блеск изумруда в обрамлении золота. То самое кольцо. Кольцо его бабушки. Которое он забрал у меня неделю назад.

Рабия всплескивает руками, что-то восторженно говорит. Хайат берет кольцо, надевает ей на палец. Тот самый палец, на котором оно было у меня двенадцать лет.

Рабия протягивает руку, любуется кольцом при свете ламп. Оно сияет на ее пальце, словно никогда не принадлежало другой женщине. Словно не было тех двенадцати лет, когда я носила его с гордостью и любовью.

Хайат наклоняется, целует Рабию в висок. Его рука ложится на ее живот, поглаживает. Жест настолько интимный, что у меня перехватывает дыхание.

Они счастливы. Идеальная пара. Красивая молодая жена с животиком, успешный хирург, семейная реликвия на ее пальце. Картина для журнала о счастливой семейной жизни.

А я...

Я никто. Стертая страница. Ошибка, которую исправили.

Воздуха не хватает. В горле стоит ком. Перед глазами плывет. Нужно уйти. Сейчас же. Пока они не увидели.

Разворачиваюсь и быстрым шагом ухожу. Почти бегу прочь из магазина, мимо кафе, к эскалатору. Люди расступаются, смотрят с удивлением. Наверное, я выгляжу как сумасшедшая.

Не могу дышать. Не могу думать. Просто бегу.

Только на улице останавливаюсь, хватаясь за стену здания. Сползаю по ней вниз, оказываюсь на корточках. Обхватываю колени руками, качаюсь взад-вперед.

Кольцо. Он подарил ей моё кольцо. То, которое должно было символизировать вечную любовь. Которое я носила с таким трепетом.

Теперь оно на пальце другой женщины. Молодой. Красивой. Беременной его детьми.

А я что? Я ничто. Пустое место.

— Мисс, вам плохо? — кто-то дотрагивается до моего плеча.

Поднимаю голову. Охранник торгового центра смотрит обеспокоенно.

— Нет, — выдавливаю я, вставая на ватных ногах. — Все нормально. Просто... закружилась голова.

— Может, вызвать врача?

— Не нужно. Спасибо.

Отхожу от здания, заставляю ноги двигаться. Одна нога перед другой. Механически. Автоматически.

Иду по улице, не разбирая дороги. Люди, машины, витрины — все сливается в размытое пятно. В голове пустота. Только одна мысль бьется, как раненая птица: "Он подарил ей моё кольцо".

Не знаю, сколько прошло времени, когда останавливаюсь перед знакомым зданием. Дом культуры. Танцевальная студия. Я пришла сюда, даже не осознавая.

Нужно зайти. Поговорить с Заремой. Сказать, что увольняюсь.

Поднимаюсь по ступенькам. В коридоре пахнет так же сыростью и краской. Слышу музыку из репетиционного зала, кто-то занимается.

Кабинет Заремы на втором этаже. Иду медленно, держась за перила. Голова все еще кружится, но я заставляю себя идти.

У двери кабинета останавливаюсь. Внутри голоса. Зарема и... мужской голос. Громкий, раздраженный.

— Я вам уже говорил, Зарема Ибрагимовна! — гремит мужчина. — Моя дочь не будет учиться у этой... разведенки!

Застываю. Разведенка. Это обо мне.

— Господин Исмаилов, — отвечает Зарема примирительно, — Камилла Магомедовна — квалифицированный преподаватель. Ее личная жизнь...

— Ее личная жизнь — показатель ее моральных качеств! — перебивает Исмаилов. — Женщина, которую бросил муж, не может быть примером для моей дочери!

— Но она хорошо учит детей...

— Мне все равно! Либо вы ее увольняете, либо я забираю дочь из студии. И поверьте, я не один так думаю. Я уже разговаривал с другими родителями. Половина группы готова уйти, если эта женщина продолжит работать.

Тишина. Потом вздох Заремы:

— Я понимаю вашу позицию. Но увольнение без веских причин...

— Веская причина — падение репутации студии! — Исмаилов повышает голос. — Вы хотите, чтобы о вас говорили как о месте, где работают женщины с сомнительной моралью? Я владею сетью магазинов, у меня связи. Одно мое слово — и у вас не будет учеников.

Еще одна пауза. Более долгая.

— Хорошо, — наконец говорит Зарема. — Я... поговорю с ней.

— Вот и отлично. Рад, что мы поняли друг друга.

Шаги направляются к двери.