Глава 13. Поклонники

Ева

В середине шоу чувствую уже забытый мандраж. Вроде бы нет никаких причин — концерт проходит отлично, зрители с восторгом принимают каждую песню. И все же странная тревога заставляет постоянно оглядываться, присматриваться и прислушиваться.

— Гриша, я сегодня не буду выходить на бис, — во время смены костюма сообщаю по телефону своему агенту.

— Что за заявочки? Это один из самых больших залов в Питере! Нужно еще поднять и потом крепите! — Гриша, как обычно, параллельно разговаривает с кем-то еще.

— Я сразу спою две дополнительные песни и попрощаюсь.

Из-за кулис смотрю на зал. С виду все, как обычно: аншлаг, цветы, аплодисменты. В свои первые концерты я и не мечтала о таком приеме. Каждый раз приходилось доказывать, что я не очередные поющие трусы, а настоящая певица. И все равно… сегодня почему-то не хочется задерживаться.

— Ева, все билеты раскуплены! Твои фанаты ждали тебя как праздника! Нет, к потолку крепить не нужно. Упадет кому-нибудь на голову, потом от исков не отобьемся.

— Я устрою им этот праздник. Уже устроила! От тебя мне нужно лишь одно. Чтобы ты дал приказ включить свет и открыть двери после прощальной песни.

— Я не буду этого делать. И ты тоже не сделаешь. Да, на дюбеля сажай!

— Проклятие, ты можешь хоть раз пойти на уступки?! — хочется бросить долбаный телефон в стену и попытаться самой договориться с администратором.

Шансов на то, что меня послушают немного. Гриша с первого дня нашего сотрудничества завязал все контакты на себе, полностью отстранив меня от организационной работы.

Тогда это казалось удачей. С маленьким ребенком на руках мне самой не хотелось никаких дополнительных хлопот. А сейчас бумеранг прилетел назад.

— Детка, все это ради успеха! Тебя любит публика, и ты ее тоже отлюби! Блядь, вы можете повесить эту люстру или нет?!

— Понятно. — Сама не знаю, от чего мне хуже. От того, что не могу понять собственное состояние. Или от упрямства Гриши.

— Сейчас не стоит хайповать на стервозности. Те времена прошли. Нынче люди любят, чтобы им угождали.

— Тогда угоди, пожалуйста, своей люстре. И повесь ее правильно. — Время перерыва закончилось. Мне пора на сцену, потому обрываю этот бесполезный разговор и кладу трубку.

— Он с тобой строже, чем со всеми остальными своими клиентами, — замечает мой визажист. Все время разговора она стояла рядом и слышала.

— Остался месяц! Всего месяц, и я буду свободна от этого упыря навсегда, — произношу нараспев и спешу на сцену.

***

О том, что предчувствие меня не подводит, становится ясно сразу после окончания концерта.

Как приказал Гриша, я все же выхожу на бис. Пою те самые две песни, которые планировала спеть без игр в закрытый занавес. А дальше происходит непонятное.

После окончания концерта исполнительный директор шоу сообщает, что в гримерке какие-то проблемы и ведет меня в свой кабинет.

— Верните мою одежду, — прошу Шустова. — Я могу переодеться хоть в коридоре.

Не нравится мне эта забота. После концерта в гримерке нечего делать, а уж занимать всю — полный бред.

— Ну что вы, Ева Александровна! Самая успешная молодая певица страны и в коридоре?! — брезгливо морщится директор. — Я сам себе подобное не прощу.

— Можно без коридора. — С тревогой оглядываюсь по сторонам. Я уже четыре дня фактически живу в этом здании, но по коридорам, по которым ведет Шустов, иду впервые. — Проведите меня, пожалуйста, к черному входу. Машина уже должна быть на месте.

— К чему такая спешка? Мы фактически пришли.

Исполнительный директор распахивает передо мной дверь своего кабинета… почему-то незапертого. И легонько толкает в спину.

— Я все же переоденусь в отеле. — Пытаюсь развернуться, но уже совсем другой голос внезапно останавливает.

— И куда же вы так торопитесь, Ева? — спрашивает невысокий тучный мужчина лет пятидесяти, один из гостей ВИП-зоны.

Именно он сегодня на концерте сидел в кресле, которое во время фестиваля занимает Леонас. В центре. Как главный.

— Это Константин Юрьевич, — кланяется Шустов. — Один из наших спонсоров. Он очень хотел с вами познакомиться.

— Настолько сильно, что вам пришлось обманом затянуть меня в свой кабинет?

Я слышала истории о том, как молодым певицам приходится расплачиваться за участие в важных концертах. В прошлом я дико боялась, что Гриша потребует от меня чего-то подобного. К счастью, хотя бы в этом Катков был образцом порядочности.

— Ну, какой же обман? Все исключительно для вашего комфорта. — Драгоценный спонсор расплывается в широкой улыбке, и я понимаю, что уже видела его лицо. В телевизоре! То ли владелец банка. То ли директор крупной нефтяной компании.

— А вы здесь, чтобы помочь мне снять платье? — каменею изнутри.

— Зачем же так сразу? Для начала мы можем отпраздновать наше знакомство. — Константин Юрьевич по-хозяйски расставляет на столе бокалы и небрежно машет рукой Шустову.

— Я не собираюсь с вами пить и знакомиться ближе.

В шоке наблюдаю, как уходит Шустов.

— Зря. Отличный коньяк. — Улыбка спонсора становится еще шире.

— В отеле меня ждет дочка. Мне нужно к ней.

Сделав шаг назад, дергаю ручку.

Один раз.

Другой.

Закрыто.

— Вы не только талантливая, но еще очень красивая девушка, — Константин Юрьевич сбрасывает свой пиджак и неспешно закатывает рукава рубашки. — Редкое сочетание. Настоящий бриллиант.

— Спасибо за комплимент. Мне действительно пора. — Отчаянно толкаю дверь.

— А еще через месяц у вас заканчивается срок контракта. И вам понадобится новый покровитель, который сможет так же успешно толкать вас на самый верх музыкального Олимпа.

Я не понимаю, что значит эта фраза. Уже сейчас найдется с десяток толковых агентов, способных вести дела вместо Гриши. Один из них даже готов жениться на мне.

— Вы, наверное, что-то путаете. Я не ищу агента.

— Агента? — Брови спонсора взлетают вверх. — Обойдя стол, он подходит ко мне. Вжимает своим рыхлым животом в дверь. И кладет руки на талию. — Милая, а кто говорил об агентах?

Глава 14. Защитники

Леонас

Я все же остался на концерт Евы, и сейчас как последний идиот смотрю на опустевшую сцену. Моя неопытная девочка стала не просто звездой, а сверхновой.

Нереально было отвести от нее взгляд. А теперь адски сложно засунуть все эмоции в известное место и вернуться в свое болото.

Так и стою возле запасного выхода. Один, как придурочный фанат.

— Черт, я уже и в гримерке смотрел, и возле гардероба, — проходя мимо меня с охапкой букетов, жалуется один из работников сцены.

— Да не выходила она. Охрана не видела, — отвечает ему такой