— Помогите-е! — ору, отталкивая Армана.

— АХ, ты же… Сучка драная. Да меня все здесь знают!

Он размахивается, чтобы меня ударить. Зажмуриваюсь и закрываю лицо ладонями.

Слышу, как с грохотом падает барный стул. А потом и Арман с тихим вскриком валится на пол…

Ошеломленно распахиваю глаза, наблюдая, как мою честь отстаивает Герман.

А он что здесь делает?

— Тварь такая… Заберите его отсюда, пока я не вызвал полицию, — командует он парнишке бармену.

— Гера… Что ты здесь делаешь? — шепчу, касаясь его окровавленной губы. Этот гад успел его ударить.

— Ягодка, тебя ни на минуту нельзя оставить, — бормочет, обнимая меня за талию.

Диджей меняет трек. Из толпы к нам летит взъерошенная Зойка.

— Господи… батюшки-свет… Герман Викторович, а вы тут как?

— Мимо проходил, — бурчит он. — Меня друг пригласил отдохнуть. Имею я право или нет?

выглядит он прекрасно. Белые, хлопковые брюки, такой же клубный пиджак. Стройный, широкоплечий… После Каверина любой мужчина кажется сморчком.

— Так, а где он? Ваш друг, — озирается по сторонам Зойка. — Идемте за наш столик? Мы вас приглашаем. Да, Сонь?

— Д-да…

Герман машет ладонью поджарому, темноволосому мужчине, вошедшему в зал. Зоя бежит его встречать. Музыка орет так, что дребеэжат стены. Танцующие кружатся в облаке разноцветного дыма. Чувствую, как на мою талию ложится тяжелая ладонь.

— Потанцуем?

Теплое дыхание Германа опаляет висок. Вмиг просыпаются ошарашенные мурашки…

Их кто-то вдруг потревожил, понимаете? Никто не трогал, а тут… Мужик какой-то. Да еще и до чертиков симпатичный.

— А тебе не плохо? Голова не кружится? Кстати… Я хотела тебя поблагодарить. Ты здесь вправду случайно? — поднимаю на него взгляд.

Гер прямо на меня смотрит. Взгляд мужской, прищуренный, цепкий. Сканирует меня, словно пытается залезть в душу. Или под платье… Лицо, губы, шея. Я не выдерживаю пытки —

отворачиваюсь, шумно выдыхаю.

— Да, друг пригласил. Клуб этот модный, гости здесь проходят тщательный фейсконтроль. Странно, что ты нарвалась на этого мудака. Хорошо, что охрана его выперла отсюда. Хозяин не любит скандалы.

— Ладно… Извини, что испортила твои планы.

— Ну. Продолжай. Какие у меня планы? Ты же все уже придумала за меня, Сонь?

— Да. Ты приехал снять девчонку. Хотел провести с ней ночь и…

— А уеду с тобой.

— Что? Это я..

— Ты же сама предложила мне? Хотела отблагодарить.

— А ты не охренел, Герман? Я планировала сказать спасибо.

— Вот и скажешь. Так что, едем?

Медлю с ответом… Максик там со своей капустницей кувыркается, наверное? Она ему раны зализывает и не только. А тут такое предложение… щекотливое.

— Посмотри на меня, Гер. Я смахиваю на путану? Это все мой наряд, да? Почему меня каждый второй мужик здесь.

— Потому что ты охуеть какая красивая, Ягодка… Просто. сок. Пожалуйста, не отказывай мне. Вон как Зойка с Данилом без нас общаются, — косится он. — Я ничего не сделаю эдакого. Если захочешь уехать, я держать не стану.

— Хорошо, — выдыхаю я, чувствуя, как наливаются румянцем щеки.

14

Максим.

Я не ожидал такого. Кошмар просто. Прикрываю глаза и, как наяву вижу ледяной взгляд Сони.

Интересно, давно она знает?

Алинка ведь не первая у меня. Всегда погуливал, но никогда не палился. Да и не ревнивая у меня

Соня. По карманам не лазила, денег не просила…

Мне все мужики завидовали. Такая, мол, у тебя жена — золото просто! И работает, и мозги не выносит…

Никогда она не наряжалась, а тут полтос попросила. Мне тогда надо было напрячься, а я, дурак, промолчал. Денег ей дал, а теперь мучаюсь — на что?

Никогда ведь Сонечка не купит себе платье за такие деньги. Может, у нее есть план по моему уничтожению?

Извести меня хочет?

Отравить? Дом отнять? Надеюсь, плана у нее нет… И с разводом она не станет торопиться. У нас же семья?

И фирма… Которую я предусмотрительно на нее оформил, дурак. Или умный? Поездка наша с

Алиной на деньги с тендера. Только бы Соня не догадалась об этом. Иначе мне конец!

Стираю со лба пот, испытывая раздражение от вертящейся поблизости Алины…

Нахрена я повез ее в Дубай? Могла бы и на родине себе тряпки купить.

— Милый, а ты чего такой бледный? Ну, узнала твоя клуша о нас, так и что? Ты все равно собирался разводиться, — манерно протягивает она.

Не собирался я ни фига… Таких жен, как Софья, нет. И точка! Умная, преданная, красивая. Немного уставшая, да… Да и в постели она зажатая, что уж говорить? К экспериментам не готова, в отличие от Алинки.

А я мужик темпераментный, горячий.

— Алин, развесь мои вещи. Я вспотел, сейчас в душ схожу, а потом на пляж пойдем.

Она расстегивает молнию чемодана и замирает. А потом ржать начинает. Валится на пол, катается по нему, как припадочная.

— Эти вещи? — выуживает из недр чемодана лыжные сапоги. — Или эти?

Бляха муха… Подхожу ближе, а там. Куртка горнолыжная, шапка-ушанка, резиновые сапоги, еще и грязные…

Пока эта дура ржет, поднимаю открытку, оставленную женой.

«Хорошего отдыха, пупсики. Следи, чтобы твоя бабочка-капустница не опалила крылышки на солнце. Уже не твоя Софья».

— Тьфу!

— А она у тебя с огоньком. Зря ты говорил, что Софья скучная. Это ты идиот, Макс.

— Что? Я идиот теперь? Не пупсик и не масик?

— Не нашел к женщине подхода, вот и все. Отпусти ее, забудь.

— То есть ты согласна принять меня вот такого. Софья и дом станет делить.

— Ну. А ты подумай, как его сохранить? Включи мозги.

— Ладно, Алин… В койку иди. Будешь мне стресс снимать.

Герман.

Нет, нельзя Ягодку сейчас к себе везти. Она напряженная до ужаса, испуганная..

Озирается по сторонам, плечи обнимает. Надо бы ее подпоить как следует.

— Данил, чем туту нас кормят? — спрашиваю друга.

— Цезарь с креветками здесь просто фантастический.

— А вкусненькое есть? — интересуется Соня.

Девочка моя сладка:

Зеленоглазая, нежная… Сомневающаяся, зажатая. Отчего и особенно желанная.

— Есть. Меренга с ягодами.

Заказываем выпивку. Данька косится на Зою Павловну, а я Соню окучиваю. Аккуратно, потихоньку, чтобы не спугнуть. Не думал, что придется делать это на старости лет. Бабы сами ко мне в койку прыгают, уламывать не надо.

— Девочки, давайте выпьем за вашу красоту, — поднимает бокал Данил.

Девчата краснеют. Соня отводит взгляд и поглядывает на дверь, словно за ней мелькает ее будущее. Или топчется неприметное прошлое. А она медлит. Не прогоняет прошлое, сомневается… И будущего отчаянно боится…

Она отворачивается, а я, пользуясь ее замешательством, подливаю