Я захожу в кабинет, буквально в пасть к тигру.

— Вызывали, Роман Григорьевич?

Я говорю спокойно и смотрю на него ласковым взглядом, как у стюардессы. Он похож не на тигра, а на разъярённого быка, глаза, налиты кровью, глядит исподлобья. Некоторое время он молча прожигает меня взглядом и, наконец, произносит с раздражением:

— Через десять минут планёрка. Где отчёты и сводки? Я каждый раз напоминать должен?

— Они у вас на столе, в коричневой папке, — отвечаю я, — слева, как обычно.

Рыков недовольно поворачивает голову и, заметив папку, раскрывает её.

— Не забудь с Лыковым меня связать, не то я тебя в заводской столовой в котёл с борщом с головой засуну. И распорядись, чтобы кофе-машину мне в комнату отдыха перенесли. Больше ты кофе не готовишь. Свободна.

Ну и вот, ну и ничего страшного. Сейчас позвоню завхозу и прощай, кофе-машина. Туда ей и дорога.

.

Постепенно подтягиваются начальники производств и директора, участвующие в планёрке. Здесь также присутствуют Лозман и другие варяги, члены команды Рыкова. Накопив всех в приёмной, запускаю их в кабинет. Тут же раздаётся голос по селектору:

— Розанова, зайди.

Я вхожу в кабинет и останавливаюсь в дверях.

— Дарья Андреевна, — обращается ко мне Лозман. — Можно вас попросить чашечку кофе, пожалуйста?

— Нет! — рявкает Рыков. — Не кофейня. У себя попьёшь. Кофе больше не подаётся. Розанова, за стол! Будешь участвовать, чтобы потом глухого телефона не было.

Босс указывает на свободное место за столом заседаний. Это что-то новенькое.

— Так, все явились?

— Да, Роман Григорьевич, все на месте, — отвечаю я.

— Хорошо. Лозман, начинай.

.

После планёрки все быстро расходятся. Каждый из присутствовавших получил свой собственный нагоняй и индивидуальную порцию тумаков от Рыкова. Только я осталась обделённой. И правильно, мало ли, что я ещё выкину.

— Розанова!

А вас, Штирлиц, я попрошу остаться… Ну вот, сама себя сглазила.

— Да, Роман Григорьевич.

— Проконтролируешь выполнение работ всеми участниками совещания. Отныне будешь это всегда делать.

— И Лозмана контролировать?

— А что, он особенный что ли?

— Вообще-то да, он же ваша правая рука. Может отказаться.

— Не откажется. Если что, мне сообщишь. Свободна.

Пронесло. Я уже подхожу к двери, когда шеф снова меня окликает.

— Розанова.

— Да, Роман Григорьевич.

— Пока машину не перенесли, сделай мне эспрессо.

Хм…

Я возвращаюсь в кабинет через пару минут с чашечкой кофе, такой же, как утром.

— Поставь на стол для совещаний.

Я выполняю.

— Роман Григорьевич, я могу продолжать готовить для вас кофе. Это же было не нападение, а самооборона. Так что вам ничего не угрожает.

— Что!? Да ты… — чуть не лопается он от злости. — Свободна.

Я иду к двери, буквально физически ощущая его взгляд на спине. Вернее, ниже спины. Когда берусь за ручку, он снова меня окликает.

— Розанова.

— Да, Роман Григорьевич.

Я оборачиваюсь.

— Ты смотри, Лыкова мне не прощёлкай.

— Я уже связалась с его помощником. Через десять минут можно будет разговаривать.

— Свободна.

Я открываю дверь и выхожу.

— Оставь кофе-машину, где стоит, — несётся мне вслед.

.

.

Сегодня Лозман опять целый день кружит вокруг меня. И такой милый, просто само обаяние. Работать мешает, но, хотя бы не вызовет гнев босса, тот сразу после обеда уехал к губернатору и, похоже, сегодня уже не вернётся.

Лозман, чувствуя безнаказанность, весь день хохмит, рассыпает шутки и комплименты, доставая их, как дед мороз подарки из мешка.

— Борис Маркович, вы уже дайте мне поработать-то, а то меня розгами высекут, а вам всё шуточки.

— Ладно. Гонишь меня, значит? Ухожу. Ещё пожалеешь, вспомнишь, а меня уже и след простыл.

— Пока вы находитесь здесь, ваша доля работы в нашем совместном задании плавно перетекает ко мне. У меня даже складывается впечатление, что это и есть ваш план. Да и люди шептаться начинают, что это мол Лозман из приёмной генерального не вылезает?

— Ох, злая ты, Дарья, — притворно грозит он мне пальцем, но всё-таки уходит.

На самом деле, он неплохой и даже симпатичный, но я действительно зашиваюсь и не хочу даже минуту времени расходовать на что-то не относящееся к делу, например, на флирт с Лозманом.

Но размышлять, делая рутинные дела, мне никто не запрещает, и я размышляю. Теоретически, конечно, чисто теоретически. Если сравнивать Лозмана и Рыкова, то внешне, безусловно, Рыков оставляет Лозмана далеко позади. Глаза, лицо, атлетическая фигура — всё на его стороне. Рыков настоящий красавец, но, с другой стороны, и Лозман не так уж плох. Довольно привлекательный, в меру спортивный, эрудированный, как