Мне грустно не потому, что я не хочу, чтобы он чувствовал себя лучше, и, возможно, встреча с друзьями-хоккеистами помогла бы ему, а потому, что в моей голове постоянно звучит высокомерный голос Уилла, и я не могу заставить его замолчать.

Я пообещала себе, что не буду этого делать. Не потоплю корабль лишь из-за того, что в море неспокойно. Я отлично решаю чужие проблемы, а значит, не могу потерпеть неудачу, когда у меня самой возникают трудности. Я составляю свой собственный список правил, и самое первое гласит: не собираюсь расстраиваться из-за гипотетических ситуаций.

Уилл сказал мне, что я наскучу Генри. Он сказал, что друзья Генри всегда будут его друзьями, и когда он решит, что я ему больше не нужна, я их потеряю, как потеряла друзей Уилла. Эта мысль не дает мне покоя, хотя и противоречит нашему правилу номер два, которое гласит: никогда не думать об Уилле. Я все еще размышляю над его словами, когда раздается стук в дверь, и открыв ее, я вижу на пороге Аврору, Эмилию, Поппи и Ками.

На этой неделе у меня было больше нежданных гостей, чем за все время, что я живу в Мейпл-Хиллс. Я бросаю взгляд на Аврору, и у меня замирает сердце.

– Боже мой, Аврора, прости меня. Я совсем забыла о твоем групповом проекте.

Она выглядит ошеломленной.

– Что? Нет! Да плевать мне на него! Я здесь не для этого!

– Это вторжение, – заявляет Поппи, немедленно бросаясь ко мне, чтобы обнять.

Я смотрю на остальных сквозь вьющиеся локоны Поппи. Ками что-то поднимает за головой Эмилии.

– Но это вторжение, которое сопровождается вином.

– И крылышками от «Кенни», – добавляет Эмилия, держа в руках два бумажных пакета со знакомой фирменной надписью: «Кенни». – Или какой-то хренью из тофу для веганов, которую купила Аврора, если сегодня ты особенно настроена на мазохизм.

– Девчонки, – включается Ками. – Вторжение.

– Мы хотим убедиться, что с тобой все в порядке и что ты ешь, пьешь и делаешь все, что тебе нравится, но чего ты, возможно, не делаешь, – говорит Поппи, как будто заучила эти слова на память, и мне кажется, что эта речь была оговорена заранее. – Мы надеемся, что ты не против нашего неожиданного визита, но подумали, что, если просто отправим сообщение, ты не дашь нам честного ответа. И вот мы здесь. Устраиваем вторжение.

Мне кажется, будто я смотрю на все это со стороны, как будто моя душа отделилась от тела, застывшего на пороге. Все четверо выжидающе смотрят на меня.

– Хотите зайти?

Я закрываю за ними дверь и, пока мы все направляемся в мою гостиную, задумываюсь, может, я не получила какую-то памятку о гостях. Потом следую за ними на кухню и, словно привидение, наблюдаю, как они достают пять тарелок, пять бокалов, салфетки и заправку для салата.

– Это самая миленькая кухня, которую я когда-либо видела, – говорит Аврора.

– Я от нее без ума.

– Так прикольно, правда? – говорит Ками, проводя рукой по оконным занавескам.

Мне хочется сказать им, что я много раз думала о том, чтобы их заменить, но не могу заставить себя попрощаться с частичкой своей бабушки и того, кем она была. Ей бы понравилась идея о том, как они вчетвером раскладывают крылышки по тарелкам и разливают вино, любуясь ее работой. Именно это она представляла, когда мы планировали, что я перееду к ней, и она была так рада стать одной из девочек.

Но вот мои неожиданные слезы не входили в ее планы, да и в мои тоже. Я начинаю плакать, потому что у меня есть то, о чем я всегда мечтала, но такое ощущение, будто оно утекает у меня сквозь пальцы подобно песку.

Я не уверена, кто первой обнял меня, а кто последней, но все четверо, одна за другой, заключают меня в объятия.

– О Хэлли, – тихо произносит Ками. – Мне жаль, что сейчас все так странно.

Они отпускают меня и отступают на шаг, давая мне возможность вытереть слезы.

– Девочки, вы знаете что-то, чего не знаю я?

– Нет! Но давай присядем. Вот, возьми свое вино, – говорит она, протягивая мне наполненный бокал. Мы устраиваемся в гостиной: мы с Авророй садимся в кресла друг напротив друга, а остальные трое с Джой располагаются на диване. – Сегодня утром я встретила Стейси в библиотеке, и она сказала, что заходила к тебе вчера. Буду откровенна, Хэлс. Она сказала, что ты выглядела жутко подавленной. Генри сказал Рассу и Робби, что собирается пожить какое-то время в другом месте, чтобы прийти в себя, поэтому мы все решили, что он здесь, с тобой.

Забавно слышать, что Анастасия посчитала мое состояние подавленным, хотя я-то думала, что держу себя в руках.

– Поэтому мы не навестили тебя раньше, – добавляет Ками. – Мы думали, что вы, ребята, просто отсиживаетесь здесь вместе.

– Нет, мы договорились о небольшом перерыве, – объясняю я. – Простите, что расплакалась. Просто никак не могу выкинуть из головы слова Уилла о том, что я потеряю вас всех, как только надоем Генри, и что ему станет со мной скучно, и…

– Да пошел Уилл на хрен, – резко перебивает меня Ками. – Этот парень – придурок, и он понятия не имеет, о чем говорит.

– Хэлли, ты знаешь, что я обожаю Генри. Он самый близкий друг Расса и так много для него сделал. Так что ты понимаешь, что я говорю это из любви, – от слов Авроры мое сердце замирает в груди, потому что я чувствую, что грядет «но». – Но я твоя подруга. Мне все равно, женаты ли вы, ребята, или больше никогда не будете разговаривать, я на твоей стороне. Но Генри с тобой не скучно. Я вообще не знаю, что с ним происходит, потому что мне никто ничего не рассказывает. Я не вхожу в их круг общения, и меня это устраивает. У меня есть свой круг общения, и у тебя тоже. Это мы. Мы – твой круг.

– Если я откажусь выслушивать твои проблемы, круг превратится в квадрат? – спрашивает Эмилия у Авроры.

– Могу поспорить, настоящим Spice Girls никогда не приходилось мириться с этим дерьмом. Серьезный вопрос: почему мужчины так поступают? – спрашивает Ками, делая большой глоток из своего бокала.

Эмилия и Поппи стукаются кулаками, и их близость вызывает у меня еще большее желание быть рядом с Генри.

– Почему я не могу нормально сдержать обещание, данное самой себе? Я поклялась, что