Милана Усманова
Развод. Горький яд моей мести
Глава 1
Дверь не открылась. Её вынесли.
Оглушительный треск ломаемого дерева разорвал утреннюю тишину моей квартиры. Я поперхнулась кофе, и дорогая фарфоровая чашка, подарок Марка на прошлую годовщину, разлетелась на сотни осколков у моих ног. Мгновение спустя в прихожую ворвались трое. Двое в форме, один в строгом сером костюме. Тяжелые ботинки безжалостно топтали светлый паркет, на котором еще вчера вечером мы с Марком танцевали, смеясь.
– Елена Викторовна Сокольская? – голос человека в костюме был таким же серым и безжизненным, как и его одежда. Он не спрашивал, он утверждал.
Я смогла только кивнуть, чувствуя, как ледяной холод ползет вверх по позвоночнику, парализуя конечности. Мозг отказывался обрабатывать происходящее. Ограбление? Ошибка?
– Вы задержаны по подозрению в мошенничестве в особо крупном размере и подделке финансовых документов в рамках дела компании «Строй-Инновация», – отчеканил он, протягивая мне сложенный вдвое ордер.
Мои пальцы онемели. Я смотрела на черные буквы на белой бумаге, но видела лишь бессмысленную вязь. «Строй-Инновация». Наша с Марком компания. Мое детище. Моя гордость. Один из оперативников тут же прошел вглубь квартиры, к моему кабинету, и я услышала, как он громко крикнул: “Компьютер включен! Она была в системе!”
– Это какая-то чудовищная ошибка, – прошептала я, ища глазами телефон. Мне нужно позвонить Марку. Марк все уладит. Он всегда все улаживал.
– Ошибки исключены, – человек в сером кивнул одному из полицейских. – Собирайтесь.
– Я никуда не пойду, пока не поговорю с мужем! Он генеральный директор! – голос сорвался на визг. Паника, липкая и тошнотворная, подкатила к горлу.
В этот самый момент в дверном проеме, рядом с выбитым косяком, появился Марк. Мой муж. Выглядел он как всегда идеально, разве что галстука не хватало.
Но вот выражение его лица… Я никогда не забуду это выражение. Никогда. На нём не было ни шока, ни гнева, ни страха за меня. Только тяжелая усталость, и… брезгливая жалость…
– Марк! – выдохнула я, и волна облегчения чуть не сбила меня с ног. – Милый, скажи им! Скажи, что это бред!
Муж сделал шаг вперед, но остановился на безопасном расстоянии, словно боясь испачкаться.
– Лена, просто делай, что они говорят, – его голос был тихим и ровным. Слишком ровным. – Не усугубляй.
И тут я увидела ее. Ольга. Моя лучшая подруга, наш семейный юрист. Она стояла чуть позади Марка, в тени. Она не смотрела на меня. Ее взгляд был прикован к лицу следователя, и в нем читалось ледяное профессиональное участие.
Она была здесь не как подруга.
Она была на их стороне.
***
Интерлюдия
Пятью минутами ранее
Телефонный звонок застал меня с чашкой кофе в руках. Муж. Сердце радостно ёкнуло.
– Лена, слушай внимательно, нет времени, – его голос в трубке был напряженным, властным, полным тревоги. – На серверы идет DDOS-атака, мощнейшая. Я не могу пробиться к админке. Ты дома, у тебя прямой защищенный канал. Срочно садись за комп, заходи с правами суперадмина и запускай протокол “Омега-Щит”. Ты сама его писала, знаешь, что делать. Живо, Лена, иначе потеряем контракты за полгода!
Профессиональный инстинкт взял верх над личной обидой за столь приказательный тон.
– Уже бегу, – бросила я, устремляясь к своему рабочему столу.
Пальцы привычно забегали по клавиатуре. Система узнала меня. На экране всплыло диалоговое окно: “ПРОТОКОЛ АВАРИЙНОЙ ЗАЩИТЫ “ОМЕГА-ЩИТ””. Я кликнула “АКТИВИРОВАТЬ”. В трубке послышался вздох облегчения мужа.
– Есть. Запустила, – доложила я.
– Отлично. Спасибо, – коротко бросил он и повесил трубку.
***
Мир накренился и поплыл. Холодный пот выступил на лбу, пока я стояла в своей гостиной, окруженная чужими людьми.
И тут я вспомнила.
Три недели назад. Вечер, когда я нашла ту фотографию – он и Ольга в баре.
Мои рыдания, его снисходительные оправдания: “деловая встреча”, “обсуждали будущий контракт с точки зрения законов”, “не драматизируй” … А потом, посреди ночи, он разбудил меня, взволнованный. «Лена, прости, что сейчас, но нужно срочно подписать документы… Ты же мне веришь?»
Я поверила. Снова. Как часто мы закрываем глаза на предательство близких? Самообманываемся?
Следователь в сером костюме словно прочитал мои мысли. Он холодно посмотрел на меня и произнес фразу, которая стала первым кирпичом в фундаменте моего нового мира:
– Ваш муж сообщил, что вы пытались активировать протокол “Омега-Клин”, направленное на полное стирание всех данных. И только его звонок дал нам возможность вас остановить.
Полицейский шагнул ко мне, доставая наручники. Металл холодно блеснул в утреннем свете.
Я перевела взгляд с его безразличного лица на лицо Ольги, а затем на Марка. На моего мужа. Он отвел глаза.
В этот миг всё встало на свои места. Подписанные бумаги. Звонок. Выбитая дверь. Это был не просто план. Это была партитура. Идеально исполненная симфония предательства, в которой меня заставили сыграть главную партию, ведущую на эшафот.
Щелчок замка наручников на моих запястьях прозвучал оглушительно громко. Боль, обида и страх никуда не делись, но под ними, в самой глубине замерзающей души, шевельнулось что-то новое. Ненависть. Холодная, ясная, как стекло. Расчетливая.
Я подняла голову и посмотрела прямо в глаза мужу. Он вздрогнул, увидев мой взгляд. Он ожидал слез, истерики, мольбы. Но не этого.
В моих глазах он увидел чертеж.
Чертеж нового проекта. Моего проекта. Проекта по сносу. И я поняла, что доведу его до конца, даже если обломки их жизней похоронят меня под собой.
Глава 2
Путь от моей квартиры до полицейской машины стал самым длинным в моей жизни. Каждый шаг по лестничной клетке был пыткой. За приоткрытыми дверями соседских квартир я чувствовала на себе десятки любопытных, испуганных и злорадных взглядов. Разбитый косяк моей собственной двери, похожий на разинутую в безмолвном крике пасть, провожал меня, как надгробие над моей жизнью. Мир сузился до двух точек: холодного металла наручников, впивающегося в запястья, и твердой руки полицейского на моем локте, ведущего меня, как опасное животное.
В машине пахло бензином, дешевым табаком и чужим потом. Я сидела на жестком заднем сиденье, отделенная от внешнего мира решеткой и грязным стеклом. Огни вечернего города, которые я так любила наблюдать из нашего панорамного окна, теперь плыли мимо размытыми, враждебными пятнами. Каждый проспект, каждый знакомый поворот, который раньше был частью моего мира, теперь казался декорацией к чужому, страшному фильму, в котором мне отвели главную роль без моего согласия.
В голове, как
