Джинджер Джонс
Да, шеф!
Посвящается моей дорогой Джульет, истинной подруге и настоящей бунтарке, которая любила сыр и навсегда останется в наших сердцах
© Ромазанова Л., иллюстрация, 2023
. Строки
Часть 1
Глава 1
Вкус Средиземноморья
– Да, шеф!
Фрейя хватает сковородку за ручку и встряхивает содержимое, а другой рукой брызгает клюквенным конфи на ряд одинаковых котлет из тунца с цитрусовыми. Столько лет на кухне, а от сетки для волос до сих пор чешется голова, огненно-рыжие пряди норовят выбиться из тугого пучка. На часах восемь вечера, самая горячая пора, надо сосредоточиться на работе, а в голове только и мыслей: открыл ли Чарли ссылку на конкурс «Золотая ложка», куда Фрейя подала заявку? Остался ли у него неотгулянный отпуск, чтобы провести пару недель на Кипре?
Полить клюквой. Встряхнуть. Полить. Встряхнуть. Полить… А не много ли клюквы? Или наоборот, мало? Фрейя крутит блюдо и так и эдак, со всех сторон рассматривая котлеты, а потом спохватывается – не ведет ли себя как мать? Разве навязчивые страхи – не один из первых признаков? Набрав в грудь горячий воздух, она резко выдыхает через нос и считает до пяти, и так еще дважды, чтобы из головы улетучились лишние мысли. Можно поработать, пока они не вернулись обратно.
Горячий цех работает вовсю. Дребезжат тарелки. Гремят сковороды. Холодная вода с шипением льется из крана на раскаленный противень, который с грохотом забросили в раковину. Что-то твердое падает на рабочую поверхность, и Фрейя поднимает голову на звук. Замороженная ванночка с непонятным содержимым слишком быстро скользит по стали и плюхается прямиком в мусорное ведро.
– Вынимай! – рявкает Кортни, глянув сквозь завесу мокрых от пота дредов.
Фрейя колеблется.
– Но разве…
– Бегом!
Вопреки здравому смыслу, она сует руку в месиво из картофельных очистков, семян перца и рыбьих голов, выуживает ванночку с припиской: «Мясной рулет Кортни – не есть!» и промывает ее под шлангом. Уплотнитель контейнера примерз к содержимому, она едва ли смогла справиться с крышкой, даже если бы обе руки были здоровы. Приходится ковырять ложкой, причем в процессе еще и сломать пару ногтей.
– На дне написано, как разогревать! – ревет Кортни.
Фрейя переворачивает ванночку, задает на микроволновке режим разморозки и выставляет нужное время.
– Три каре ягненка! – Кортни бросает прихватку на измазанный кровью противень с быстро уменьшающимися в размерах сардинами.
– Сейчас, шеф! – вопит Фрейя и выхватывает мясо из холодильника, не прекращая обжаривать горсть королевских креветок.
Поясница мокнет от пота. Вот бы готовить из свежих продуктов, а не полуфабрикатного дерьма, которое месяц провалялось в морозилке! Как бы Фрейе хотелось однажды самой встать у руля заведения, обновить меню и интерьер и вернуть «Вкусу Средиземноморья» его былую славу тридцатилетней давности. А лучше вообще начать с чистого листа, под своим брендом. Фрейя заглядывает в зал с выцветшими обоями на стенах и потертым ковром на полу и вспоминает, как себя описывала ее мама через три месяца после родов: измученная, усталая, полностью потерявшая себя.
Ободрать обои. Перекрасить потолок. Выкинуть статую – кому вообще захочется есть полпеттони по-болонски под сальным взглядом бога, который сам может похвастать до нелепого большими и мясистыми «фрикадельками»? Ладно, даже если не трогать Зевса, в остальном нужно вернуться к минимализму, сменить вывеску, и пусть еда говорит сама за себя. Стань Фрейя шеф-поваром (или управляющим шеф-поваром, как любит именовать себя Кортни – похоже, эта должность дает ему право обходиться без сетки для волос), меню было бы простым, но в то же время с изюминкой; интересным, но непритязательным. Вновь попробовать каждое блюдо, изменить, довести его до совершенства. Вот бы сделать акцент на вкусе, а не на размере порции. Подарить гостям возможность прикоснуться к вожделенному Средиземноморью без необходимости лететь на залитое солнцем побережье Европы.
Она со вздохом смотрит на кривой розовый шрам, что тянется между большим и указательным пальцами правой руки. Настанет, обязательно настанет тот день, когда Фрейя покинет это место и отправится в свободное плавание – не просто же так она целый год готовилась к ужасно сложному экзамену и накатала выпускную работу по средиземноморской кухне объемом в десять тысяч слов. Однажды (хочется верить, что скоро) новый сертификат шеф-повара даст ей возможность выиграть «Золотую ложку», не слишком громкую, но крайне престижную награду, которая годами набирала вес в сообществе. Конкурс проходит на Кипре, на него съезжаются самые умелые повара. До сих пор Фрейе оставалось о нем лишь мечтать. Сливая воду со шпината, она гадает: интересно, каково это – войти в узкий круг избранных суперпрофи? Писк микроволновки безжалостно возвращает в реальность. Конкурс конкурсом, а возраст уже не тот, чтобы бегать у кого-то в помощниках, да и попросту надоело.
– Когда там каре ягненка будет готово? – Кортни выхватывает желтый листок из растущей горы заказов.
– Через семь минут, шеф! – кричит Фрейя сквозь грохот падающих кастрюль.
Управляющий ресторана Андре, бросив все, поднимает взгляд от стойки, и у него на виске проступает вена.
– Семь?
Фрейя оценивает безупречный фрак коллеги, выглаженную белую рубашку и идеально ровный пробор и пытается представить, как выглядит его ванная комната. Наверное, накупил дорогущих средств и выстроил по линеечке у намытого зеркала, развернув флаконы под одним углом. Чтобы все безукоризненно. Кристально чисто. Как у психопата.
– Минута на подготовку, жарим по две с половиной минуты на каждой стороне – если только прожарка не с кровью, еще минута на гарнир и подаем, – тараторит Фрейя на одном дыхании.
– Твою ж мать! – Андре в ярости стискивает кулаки так, что костяшки белеют.
За все восемнадцать месяцев работы он взял лишь три дня отпуска: сутки на похороны матери и еще двое на свадьбу – и это сказывается. Андре превратился в ходячий комок нервов с тех пор, как в прошлом году купил часть акций ресторана (второй совладелец, пассивный инвестор, живет где-то во Французской Гвиане). Само его присутствие уже напрягает как посетителей, так и персонал, а глубокие морщины на лбу и
