Пайпер Лоусон
Переломный момент
Книга является 1 в серии «Король поля». ВСЕ КНИГИ ПРО ОДНУ ПАРУ. ЧИТАЙТЕ СТРОГО ПО ПОРЯДКУ!
Тропы: спортивный роман; угрюмый и жизнерадостная; он — профессиональный баскетболист; она не знает, кто он; случайная встреча в самолете; он улыбается только ей; он помог ей, но у него есть свои секреты. КНИГА ЗАКАНЧИВАЕТСЯ КЛИФФХЭНГЕРОМ!
Перевод сделан: tg. Amour Illimité
Посвящается девочкам,
которым сказали повзрослеть
(а они лишь улыбались)
1
НОВА
У каждого из нас есть мечты, которые зажигают и возбуждают нас.
Они заставляют нас трепетать и оживать.
Я не ожидала, что мои станут реальностью.
И я никогда не думала, что они будут похожи на него.
Когда я захожу в самолет, мое сердце колотится от предвкушения. Я ожидаю увидеть бизнес-класс, кишащий гламурными людьми, с достаточным местом для ног, чтобы положить их между рядами.
Места для сна на полу нет, но есть полотенца для рук и вода в бутылках.
Я пристегиваюсь на месте 1B, затем засовываю журнал и посадочный талон в карман на стене передо мной.
— Хотите одеяло?
Бодрый голос стюардессы заставляет меня выпрямиться.
— Нет, спасибо. Честно говоря, я могу вспотеть в снежную бурю. Раньше я думала, что это проклятие, но это своего рода благословение.
Она смотрит на мои розовые шлепанцы так, будто они могут ее укусить.
— Пожалуйста, переключите свой телефон в авиарежим на время взлета.
Она продолжила идти по рядам.
На моем телефоне нет новых сообщений, поэтому я отправляю одно.
Нова: Не могу дождаться, когда увижу тебя! Не могу поверить, что это действительно происходит. Пожелай мне удачи:D
Я выключаю устройство и кручу серебряный браслет на запястье.
Я ищу приключений, напоминаю я себе, наклоняясь к окну, чтобы успеть увидеть, как самолет поднимается с асфальта.
Мой желудок подпрыгивает.
Вот почему я заняла место у прохода — чтобы быть как можно дальше от этого зрелища.
Я открываю заметку на телефоне и перечитываю написанное.
Мы с Мари наряжались невестами. Мы делали платья из старых скатертей и туалетной бумаги и бегали по полям.
Я бежала так быстро, как только могли выдержать мои ноги, а она следовала позади и следила, чтобы я не упала.
Она закатывала глаза и говорила, что я веду себя нелепо, но я знала, что она меня любит.
— Сколько осталось до взлета? — спрашивает женщина напротив меня, когда стюардесса проходит в другую сторону.
— Мы ждем еще одного пассажира.
Я не знала, что самолеты ждут пассажиров.
За окном другой самолет мчится по взлетной полосе, как скоростная пуля.
В голове раздается пронзительный звук телефона — единственное предупреждение перед тем, как тьма настигает меня, впиваясь когтями в живот. На шее выступили капельки пота.
Я уговаривала себя на это несколько дней.
Но теперь… я не уверена, что смогу это сделать.
Еще не поздно сойти.
Я уже наполовину встала со своего места, когда столкнулась с мужчиной, идущим по проходу.
Он огромный, возвышается надо мной и легко поглощает пространство вокруг нас своими широкими плечами и грудной клеткой. Его лицо частично скрыто толстовкой, а тренировочные штаны облегают худые бедра и сильные ноги. В руке он крепко сжимает спортивную сумку с логотипом.
Он бросает короткий взгляд на мой розовый багаж, а затем бросает свою сумку к ногам и снимает наушники «Битс».
— Ты сидишь на моем месте.
В его голосе больше рычания, чем слов, и он скользит по моей коже, как наждачная бумага.
Мой страх вытесняется недоверием к дерзости этого человека.
— Я так не думаю. У меня 1B.
Я проверяла свой посадочный талон миллион раз, пока гуляла по аэропорту.
Его глаза сужаются.
— Я всегда на 1В.
— За исключением сегодняшнего дня, — услужливо продолжаю я, опускаясь обратно на свое место у прохода, которое стало бесконечно привлекательнее за те секунды, что этот незнакомец пытался отнять его у меня.
Я сдвигаю колени в сторону, универсальный символ «проходи».
Его пристальный взгляд напряжен, и в поисках выхода я лезу в карман за своим посадочным талоном, который спрятан где-то в журнале.
Мой браслет наполовину соскальзывает, и я надеваю его обратно.
Он не двигается.
Наконец, его нетерпение переполняет меня.
— Отлично! Если это так важно для тебя, садись, — я отодвигаюсь к окну. Не моя вина, если меня вырвет завтраком на него. — Мы ждем опаздывающего…
Я замолкаю, когда стюардесса закрывает двери.
Он опоздавший.
Он запихивает свою сумку в верхний отсек и опускается на сиденье, откидывая капюшон с головы.
У меня перехватывает дыхание.
Его глаза цвета шоколада, с маленькими золотыми вкраплениями и густыми ресницами. Одну бровь рассекает потускневший шрам. Почти черные волосы украшают его квадратную челюсть — скулы, об которые можно порезаться. На носу небольшая вмятина, а губы словно вырезаны из мрамора.
Боже милостивый, он красив.
Поразительно, несовершенно красив.
Пикассо говорил, что причина, по которой его портреты искажены, почему он рисует глаза по-разному, в том, что все глаза разные. Это не вопрос живописи, это вопрос зрения.
Если уникальность — это красота, то этот человек — произведение искусства.
Пилот рассказывает о взлете, а стюардесса демонстрирует, как пристегнуть ремень безопасности. Ее внимание приковано к парню рядом со мной, как будто именно он отвечает за то, чтобы мы добрались до места назначения в целости и сохранности.
— Полет до Денвера будет неспокойным, — говорит пилот через громкоговоритель.
Я делаю глубокий вдох, достаю телефон и включаю сигнал.
От Мари ничего.
Я снова выключаю его и откидываюсь на подголовник.
Двигатель заводится, раскатистый гул вибрирует во мне.
— Ты часто летаешь на самолетах? — спрашиваю я.
Мой сосед по креслу смотрит в пустоту.
— Этот хороший? Безопасный? — продолжаю я.
Он наклоняется ко мне, чтобы посмотреть в окно.
— У него два крыла.
Самолет начинает разгон по взлетной полосе.
— Я Нова, — успеваю сказать я до того, как самолет взлетает.
Разговор отвлечет меня от нашей ситуации.
Парень в толстовке бросает на меня взгляд, но не отвечает. Он на несколько лет старше меня, вероятно, ему за двадцать пять или чуть за тридцать.
Без имени. Поняла.
— Ты из Денвера? — я давлю на него.
— Нет.
— Я тоже. Я еду на свадьбу.
Он тяжело выдыхает, как будто сопротивление светской беседе — самое благородное занятие и он считает себя рыцарем высшего ордена.
— Работа.
Губы такой идеальной формы, что
