Марина Зимняя
Все будет по-другому
1.
Как вы думаете, семь лет - это много или мало? Семь лет - это очень много. За этот период в моей жизни произошло невероятное количество событий: первый крик, первый зубик, первый шаг, первое слово, первая разбитая коленка, первая любовь. Да, да, именно первая любовь. Иначе ту бурю эмоций, которые одолевали мою девочку, не назовешь. Как жаль, что это чувство было невзаимным. И какое счастье, что настигло оно моего ребенка в средней группе детского сада. А еще в нашей жизни случились: коклюш, корь, краснуха и ветрянка. Последней мы переболели на пару буквально полгода назад. Неделю пролежали на диване перед телевизором, сутки напролет разукрашивая друг друга зеленкой. А сегодня к череде событий прибавился еще и первый класс. Сегодня моя Аленка - первоклашка.
- Аленка, просыпайся! - щекочу розовую пяточку торчащую из-под одеяла.
- Ну, мааам… - выдает недовольно дочка, пряча ножку под одеялом и зарываясь головой под подушку.
- Доченька, вставай! - сдергиваю с нее одеяло.
Уговаривать ее бесполезно, впрочем, как и ждать, что она поднимется сама.
- Еще пять минуточек, - прижав плюшевого зайца к себе, сворачивается калачиком. Глаза крепко зажмурены. Ведь не спит уже, но подниматься не собирается.
- Ничего не знаю… Я пошла варить овсянку.
- Нет! Только не овсянку! Пожалуйста! - резко садится и распахивает глаза.
Какое счастье, что она ненавидит овсяную кашу. Если бы ни эта нелюбовь, страшно представить, как бы мы просыпались в детский сад.
- Мам! Пожалуйста, только не овсянка! Сегодня ведь праздник! Пусть будет омлет или бутеры, я все съем. Все при все… до последней крошки.
Алена шустро заправляет свою кроватку, продолжая одной рукой прижимать к себе зайца. Неужели и в школу его будет таскать? Такая большая уже, а все никак с ним не расстанется. На самом деле большая она только для меня. Аленка - малышка. И, несмотря на взрослые серьезные глаза, продолжает быть эдаким ангелочком-пупсенышем, никак не годящимся на роль первоклассницы. Аленке шесть с половиной, и решение отдать ее в школу далось мне нелегко. Мы оставили детский сад лишь потому, что вся Аленина группа выпустилась, и нам, соответственно, пришлось бы перейти в другую. А она совсем этого не хотела.
Через пять минут заглядываю в ванную и наблюдаю за тем, как Алена дрыхнет с зубной щеткой за щекой, уложив свою белокурую голову на раковину. Заяц по кличке Бублик продолжает свисать своими потрепанными ушами почти до самого пола. Он, как и прежде, крепко прижат рукой к телу ребенка.
- Дочик! Ну сколько можно? А как же праздничная линейка? Нам еще за цветами нужно успеть. Ты хочешь пойти на праздник без букета? - тормошу ее за плечико, прогоняя так крепко вцепившийся в ребенка сон. Алена начинает медленно елозить щеткой по зубам. Наскоро умываю сонную моську, заставляя ее морщиться и кривиться. - Давай, шустрей! А то каша уже тебя ждет!
- Мама!! - топнув ногой вскрикивает Алена.
- Быстрее, я сказала!
Поковырявшись в омлете и съев половику бутерброда с колбасой и сыром Алена решила, что наелась.
- Нет, - отрицательно мотаю головой, наблюдая за тем как она собирается спрыгнуть со стула.
- Мамочка! Ну пожалуйста! Я больше не хочу! Пошли одеваться, а то и вправду опоздаем и придется идти без цветов, - склонив голову на бок произносит дочка.
Скрепя сердце убираю тарелки со стола. Вообще не ест. Как ее накормить? Ума не приложу... Она как пушинка. Даже школьную форму пришлось купить самого маленького размера. Зато банты мы приобрели просто гигантские. Алена сама выбирала.
- Я похожа на Чебурашку, - хихикает она, разглядывая себя в зеркале.
- На очень хорошенького, симпатичного Чебурашку, - улыбаюсь, поддевая кончик ее носа.
В улыбке Аленки не хватает переднего верхнего зуба, она такая забавная, что сердце начинает щемить от нежности. Когда она успела вырасти? Так и жизнь пройдет, а я и не замечу…
На скорую руку привожу себя в порядок. На себя, как обычно, почти не остается времени.
- И мне! И мне, ресницы накрась, - подпрыгивает рядом со мной. Притворяюсь, что делаю пару взмахов кисточкой по ее ресничкам.
- И губы! - требует она, заметив у меня в руках губную помаду.
- Губы своей, - взглядом указываю на ее детскую косметичку, лежащую на журнальном столике.
- Она же бесцветная! - разочаровано крутит в ручонках гигиеническую помаду.
- Дочь, - присаживаюсь перед ней на корточки, - в школу краситься нельзя, - отрицательно мотаю головой.
- В сад нельзя! В школу нельзя! А куда можно то? - обижено произносит она, бросая гигиеничку на стол.
Надеваю платье, поправляю волосы перед зеркалом.
- Аленка! Туфли мои достань!
- Эти?
Поворачиваюсь на ее голос. Наблюдаю, как Алена вышагивает в моих высоких лодочках по прихожей.
Вытряхиваю ее из своих туфель. Помогаю надеть дочке ее обувь. Еще раз поправляю хвостики. Снова улыбаюсь от того, что банты и в самом деле больше ее головы. Закидываю телефон в сумку и схватив Аленку за руку распахиваю дверь квартиры.
- Мама, мы же на машине, - семенит за мной следом дочка, крепко вцепившись в мою руку.
- Да, если выехать сможем.
Надеюсь, противный мужик из тридцать четвертой квартиры не подпер меня уже по сложившейся традиции. Дело в том, что мы поселились здесь недавно. Я сняла квартиру в этом доме, потому что он находится в двух шагах от детского сада. Плюс цена меня более или мене устраивала. Да и ремонт в квартире оказался вполне сносным. Просто подарок за те деньги, которые я отдаю каждый месяц квартирной хозяйке. До работы, конечно, добираться далековато, но тут уж ничего не попишешь. Алена привыкла к своему саду и уходить из него не хотела. Да и за папой мне так присматривать легче, он тоже живет недалеко. Вместе, к сожалению, нам ужиться не удалось.
Дом очень старый, двор маленький. Война за парковочные места не прекращается ни на минуту. Куда здесь можно поставить машину, если почти в каждой семье их по две. Вот и приходится конфликтовать. Кто успел занять свободное местечко, тот молодец. Кто не успел, тот курсирует по округе в надежде приткнуть свой автомобиль хоть куда-нибудь. Вчера вечером молодцом
