Анна Карлссон
За пеленой дождя
Часть первая
Муж, как обычно, собирался на работу. Кажется, что я могу смотреть на него бесконечно и никогда не устану любоваться. Больше пяти лет мы вместе, а я все не могу привыкнуть, что каждое утро просыпаюсь с ним рядом. Пять лет, шесть месяцев и двенадцать дней он со мной рядом, а я до сих пор не верю в свое счастье.
Сейчас он выдавит из баллона шарик ароматной пены для бритья и примется неспешно распределять ее по лицу. Интересно, может ли какая-то женщина оставаться спокойной, когда ее муж бреется? Лично я нет. Так хочется прислониться к его спине, обнять, прижавшись всем телом. Слушать, как он еле слышно напевает мелодию и знать, что это домашнее божество принадлежит только тебе и никому больше. Пусть все женщины мира обзавидуются — такой красавчик им никогда не достанется. К сожалению, моего присутствия в ванной он не выносит, поэтому я быстро прохожу мимо, делая вид, что совершенно не интересуюсь тем, что происходит внутри. Его можно понять. Настоящий мужчина всегда сдержан и терпеть не может любых сантиментов. А мой Женечка — самый настоящий мужчина!
— Дорогой, сделать тебе бутерброд с колбасой или сварить овсянку?
— Овсянку, пожалуйста, — донеслось из ванной.
— На воде или на молоке?
— Милая, на молоке, конечно.
— А кофе с молоком или без?
— Котенок, ты же знаешь, что я пью только черный, если ем кашу на молоке, — Евгений уселся на стул и придвинул к себе тарелку с только что сваренной кашей. Слева от себя положил вчерашнюю газету с расписанием футбольных матчей. — Твоя каша невыносимо горячая! Неужели нельзя было ее остудить немного, прежде чем мне подсовывать. Малышка, включай иногда голову.
Он отодвинул тарелку, придвинув поближе чашку с кофе.
— Почему без молока?
— Так ты же… — не успела я закончить фразу, как он поднялся и сам достал из холодильника пакет с молоком.
Кофе из самой обычной чашки в цветочек он пил как настоящий лорд. Конечно, я никогда в жизни не встречала лордов и уж точно не пила вместе с ними кофе, но разве кто-то по изысканности манер может сравниться с моим Женечкой? Только представитель английской знати.
— Какой же ты у меня красивый, — я невольно залюбовалась.
Евгений только покачал головой, словно не услышал моих слов. Это от скромности.
Погладив ему рубашку и приготовив подходящий по цвету галстук и джемпер, я сложила все стопочкой, завершив конструкцию носками, словно вишенкой на торте. Женечка работает слишком много и должность у него очень ответственная, поэтому все заботы о хозяйстве пришлось взять на себя. Он творческий человек и очень талантливый. К сожалению, больших высот он пока не покорил. Я недавно читала, что у некоторых людей расцвет карьеры наступает после сорока пяти лет — именно к этому возрасту человек осознает, на что он способен. Уверена, что Женечка к своим сорока пяти годам сумеет прославиться и стать великим дирижером. Пока он работает в доме профсоюзов, руководит хоровой студией. Поют там в основном пенсионеры, но это неважно. Ведь студию часто отправляют на гастроли, пока только по близлежащим городам, но в обозримом будущем обещают поездку в Германию. На Рождество там будет проходить конкурс. Я уверена, что студия мужа займет первое место.
Он не любит говорить о своей работе, справедливо считая, что заслуживает большего. Его начальник Павел Андреевич так не считает, но он не видит дальше собственного носа, определенно завидуя таланту мужа. Женечке всего тридцать восемь, а он уже руководитель. К тому же красив, как Аполлон, что радости у мужской части коллектива не вызывает. По словам мужа, у них там не художественная студия, а гадюшник, где каждый другому враг. Но мне кажется, его жизнь безумно интересна. Он дирижер, руководитель коллектива с огромной перспективой в будущем. При его таланте и внешности успех не заставит себя ждать. Высокий, стройный, подтянутый. Копна густых черных как смоль волос. Таких голубых глаз я не видела в своей жизни никогда раньше. И при этих достоинствах он умудрился жениться на жабе.
Жаба — это я. Смотреть на себя в зеркало без боли невозможно. В юности красотой не блистала, а теперь и подавно. Толстая рыжая тетка. Все тело в веснушках, даже на пятой точке. А эти глаза… В жизни не видела более отвратительного цвета. Ни карие, ни зеленые, тем более ни голубые. Они желтые! Словно я хронически страдаю болезнью печени. Вот же наградили меня красотой. Я как гадкий утенок размерами с бегемота. Как сейчас помню слова мамы: «Закрой рот, дорогая, а то превратишься в гиппопотама, и никто тебя замуж не возьмет». С этой мыслью я выросла, смирившись со своей участью остаться навсегда никому ненужной.
Сколько себя помню — надо мной всегда смеялись. В детском саду воспитатели называли пышкой или плюшкой. Из сочувствия и желания помочь они делили положенную мне обеденную порцию пополам. Признаюсь, было очень обидно. Однако я отрывалась дома, поедая из холодильника все, до чего могла дотянуться, встав на табурет. Во время прогулки воспитательница Мария Иосифовна смеялась надо мной, советуя ребятишкам отойти подальше, когда я качалась на качелях.
— Под нашей Клавой сейчас сиденье проломается, — шутила она, и все ребята заливались смехом.
Я не люблю на себя смотреть, даже на фотографиях. Недавно, убираясь в шкафу, наткнулась на тонкий альбом фотографий из детского сада — я не казалась особенно толстой. Пухленькая, ничего особенно…
Часть ребят из детсадовской группы оказались со мной в одном классе. Имени моего не помнили многие, а вот кличку Пышка знала вся школа. Учительница у меня была очень хорошая. Она пыталась объяснить одноклассникам, что нельзя смеяться над человеческими недостатками. Мол, толстый человек и так страдает из-за своей полноты, смеяться над его бедой неправильно. После ее слов я поняла, что, помимо огромного недостатка, у меня еще и беда.
Самым страшным испытанием для меня стали уроки физкультуры. Какой дурак придумал эту спортивную форму! Мальчишки могли посещать уроки в чем угодно, хоть в брюках и рубашке. Тогда как девочек заставляли надевать спортивные трусы и футболку. Такого позора я бы не вынесла. Я же бегемот, а ему трусы совершенно противопоказаны. Пришлось изображать из себя больную — ходила к врачу и, симулируя то головную боль, то боль в животе, получала
