– Не, Лорд крутая…

Он мотает головой и отпивает пива. Аврора закатывает глаза, затем поеживается.

– Замерзла? – насмешливо спрашиваю я.

– Да, немного.

Она растирает руки. Не успеваю я позлорадствовать, как подходят Мира, Марчелло, София и Джованни. Увидев руку Джованни у Софии на талии, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не раздавить пластиковый стаканчик. Что за фигня, черт возьми?

– Веселитесь? – спрашивает Мира таким тоном, будто подозревает, что нам не слишком весело, и критически рассматривает Аврору.

– Не начинай.

Я сегодня не в настроении выслушивать ее глупости.

– Что? Я просто спросила, весело ли вам.

Она бросает на меня самый невинный взгляд. Марчелло усмехается:

– Я схожу за пивом. Тебе принести?

– Да, пожалуйста. – Она приподнимается на цыпочки и целует его.

– Хочешь пива? – спрашивает Джованни у Софии.

Почему меня это раздражает?.. Она задумывается и, взглянув в мою сторону, говорит:

– Спасибо, с удовольствием.

– Я с вами, – говорит Томмазо и следует за ними к пивному бочонку.

– Как твое свидание? – ни с того ни с сего спрашиваю я у Софии.

Сестра бросает на меня странный взгляд, как будто хочет спросить, какое мне дело.

– Что? – пожимаю плечами я. – Просто интересно, не появился ли еще один перебежчик из семьи Ла Роса к Коста.

Правдоподобно, да?

София переминается с ноги на ногу и бросает взгляд на Аврору.

– Не знаю. Нормально. Прошло всего каких-то полчаса.

Аврора дрожит и вновь растирает руки. Я закатываю глаза и снимаю куртку.

– Держи.

Она улыбается – получила то, что хотела.

– Ты такой милый.

Я перевожу взгляд на Софию: ее улыбка превратилась в недовольную гримасу. У меня сжимается сердце. Я отпиваю пива.

– Пойду посмотрю, где они пропали, – говорит София и, не дожидаясь Миру, поворачивается в сторону бочонков с пивом.

Я не могу оторвать взгляда от ягодиц Софии, обтянутых джинсовой тканью.

– Не буду вам мешать, – говорит Мира и исчезает в толпе.

– Наконец мы остались одни, – говорит Аврора и хватает мою руку.

Я допиваю пиво, надеясь, что спиртное придаст сил и тяжесть в груди исчезнет.

7. София

Мы с Джованни, Марчелло и Мирой танцуем в толпе. То есть танцуют все, кроме Марчелло, который переминается с ноги на ногу и трясет головой не в ритм. Джованни, напротив, хороший танцор. Он забавный, и, честно говоря, если бы я могла отвлечься от мыслей об Антонио, он бы мне понравился. Но у меня перед глазами Антонио, который отдает куртку притворно мерзнущей Авроре. Сама не знаю почему. Никогда раньше не видела, чтобы он вел себя по-рыцарски с женщиной. Я с ума схожу от мыслей об Антонио и Авроре. Постоянно крутится в голове, что она выйдет за него замуж, будет с ним спать, рожать ему детей. Даже если он женится не по любви, мне не легче – она все равно будет рядом с ним.

Ощутив прикосновение чьей-то руки, я моргаю и возвращаюсь к реальности. Джованни притягивает меня к себе. О господи, неужели он хочет форсировать события? Я к этому не готова. До сих пор он держался на почтительном расстоянии, за что я ему очень благодарна.

Джованни наклоняется к моему уху:

– Я пойду возьму еще пива. Ты будешь?

Я отстраняюсь и, встретив его взгляд, качаю головой:

– Нет, спасибо.

– Сейчас вернусь.

Я киваю и смотрю, как он растворяется в толпе. Через пару минут мои мысли возвращаются к Антонио, и я чувствую клаустрофобию в раскачивающейся под музыку толпе.

– Я сейчас вернусь! – кричу я Мире, которая трется о Марчелло, разворачиваюсь и быстро иду сквозь толпу, не дав подруге времени спросить, куда я собралась.

Мне нужно побыть одной. Невыносимо находиться в окружении такого количества людей! Вся эта музыка, и мерцание лазеров…

Бреду, спотыкаясь, в темноту. Сначала путь освещают огни вечеринки, а метров через двадцать меня охватывает спасительная тьма. Здесь, вдали от тепла человеческих тел и света, прохладно, и я обхватываю себя за плечи.

– Что ты тут делаешь?

Я поворачиваю голову на звук мужского голоса, сердце колотится в такт доносящейся музыки. В нескольких метрах от меня стоит Антонио. Он заметно навеселе. В нем больше развязности и меньше напряжения.

– А ты?

Я прижимаю руку к гулко стучащему сердцу.

– Я пошел за тобой.

Он подходит ближе. Я морщу лоб:

– Зачем?

Он пожимает плечами и подходит ближе:

– Так, захотелось.

– А где Аврора?

– Замерзла и вернулась в общежитие.

Он выглядит раздраженным. Огорчен, что невеста ушла? Начал ли он испытывать к ней какие-то чувства, с тех пор как они обручились?.. У меня сжимается сердце.

– Какая жалость!

Он запрокидывает голову и хохочет, потом выпрямляется и встречает мой взгляд.

– Не притворяйся, София. Ты терпеть не можешь Аврору.

Я хмуро пожимаю плечами. Это правда, но я стараюсь проявлять к ней хоть сколько-то уважения и доброты. Когда они поженятся, у меня не будет выбора. Мой отец об этом позаботится.

Антонио делает еще два шага, и теперь нас разделяют всего несколько дюймов. От него исходит тепло. К запаху пива примешивается отчетливый аромат мяты.

– Что это?

Его пальцы нежно проводят по моей щеке. Я замираю, с трудом сдерживая дрожь. Он прикасается ко мне. Пальцы Антонио Ла Роса на моей коже. Где я?

– Не понимаю, – говорит он скорее себе, чем мне.

Затем его руки зарываются в мои волосы, а губы прикасаются к моим. Я с готовностью прижимаюсь к нему. Долгие годы я задавалась вопросом, как целуется Антонио. Жестко, властно или мягко, с нежностью? То и другое. Чистое совершенство.

Его язык скользит по губам, и я раскрываюсь навстречу. Наши языки соприкасаются, по телу пробегает электрический разряд. Рука Антонио скользит от моего затылка вниз и сжимает ягодицы. Я вскрикиваю, но прижимаюсь к нему еще сильнее, не желая, чтобы это заканчивалось.

Антонио шепчет мне в ухо низким, гортанным голосом:

– Твоя задница создана для этих джинсов.

Он притягивает меня к себе, и я, чувствуя сквозь джинсы твердый член, испускаю стон.

– Что ты со мной делаешь?..

Должно быть, я сплю. Я споткнулась и ударилась головой о камень, у меня галлюцинации.

Он отстраняется и смотрит на меня остекленевшим взглядом, с замешательством и вожделением. Затем, не в силах совладать с собой, вновь прижимается губами к моим. Я запускаю руки в мягкие завитки его волос, которые обвиваются вокруг моих пальцев, словно виноградные лозы. Антонио целует меня глубоко, основательно, словно хочет обладать мной. Его губы скользят вниз по моей шее.

– Надеюсь, я вспомню об этом завтра утром, – шепчет он.

Эти слова,