– Есть одна дырка, которую он никогда не трахает, а именно та, из которой появляются дети. – Оливер сообщил эту информацию с неоправданным весельем.

Зак нахмурился, вероятно вспоминая мое прошлое.

– В последнее время или вообще никогда?

Мы сходились во взглядах в том, что кислород, производимый исчезающими с лица земли лесами, был привилегией, которая впустую растрачивалась на человечество. Вопреки здравому смыслу, я за свой тридцать один год однажды уже сделал исключение. О чем впоследствии пожалел. К тому же весьма впечатляюще.

– Он уже так долго практикует воздержание, что его вполне можно вновь считать девственником. – Оливер накинул пиджак для верховой езды. – Я уж молчу, что еще и неудачником.

Если эти слова должны были меня задеть, то они промахнулись на пару тысяч миль. Женщины меня не интересовали.

Как и люди в целом.

Зак наблюдал за мной с удивлением и замешательством.

– Как вышло, что я этого не знаю?

– Видимо, ты пропустил мое объявление, три месяца провисевшее на первой полосе «Нью-Йорк Таймс». – Я залпом опустошил бутылку воды и бросил кусочек мятной жвачки на язык. – Сколько времени?

– Рад, что ты спросил. – Оливер зажег сигару и сделал глубокую затяжку. С янтарного кончика поднялась струйка дыма. – Время напомнить тебе о случившемся прошлым вечером. О происшествии, после которого ты опустошил целую бутылку бурбона в надежде умереть от алкогольного отравления, когда вернулся из дома Таунсендов.

Я бросил бутылку в мусорное ведро.

– Давай, лови свой звездный час. Расскажи, насколько плохо все выглядело со стороны.

– Выглядело вовсе неплохо. – Зак положил ноутбук на стол перед моей кроватью. – Безумно? Да. Возмутительно? Как и задумывалось. Но ты показал себя хорошим парнем, который пытается завоевать девушку. Во всяком случае, на видео, которыми пестрят TikTok и YouTube, и многие из них стали вирусными. Случившееся называют предложением века.

Оливер присвистнул.

– У тебя даже есть свой хэштег.

Я ни разу в жизни не устраивал скандал, и мне совершенно не нравилось быть частью одного из них сейчас. Однако цель оправдывала средства.

Я сделал это.

Украл у Мэдисона Лихта невесту и сделал ее своей.

Этот мелкий кретин всегда заканчивал вечер в компании какой-нибудь несовершеннолетней охотницы за деньгами, которая думала, будто сможет удержать его дольше, чем на одну ночь. Представьте мое удивление, когда два дня назад Оливер подслушал, как тот ударился в лирику о восхитительном теле своей невесты, ее безупречном лице и роскошных волосах.

Оказалось, впервые в своей жалкой жизни он не солгал.

Я почесал подбородок.

– Она хотя бы была так же красива, как я помню?

– Редкостно. Просто изумительна. – Оливер поднес сложенные пальцы к губам. – А еще едва достигла половой зрелости. Она хоть совершеннолетняя, Ром?

– Совершеннолетняя. – Я нащупал на подбородке впадинку по форме зубов. Маленькая безумная чертовка укусила меня и оставила отметину. – Уже как минимум два года учится в университете.

А может, три или больше, если она не преувеличивала, говоря о том, что заваливает семестры. Мне было не понять, как можно получить двойку по английской литературе, но пускай этот призрак из преисподней сама с этим разбирается.

– Зак, говорю тебе, эта женщина была так зла… – Оливер покачал головой, выпуская дым из ноздрей, как демонический дракон. – Она чуть его не зарезала. Думаю, ее остановило только то, что тем самым она бы еще больше опозорила свою семью.

К счастью, у Даллас Таунсенд была красная черта. Судя по нашему недолгому знакомству, одна-единственная. Мне было трудно даже вообразить такую яркую женщину, как она.

Она без конца беззаботно порхала, то воруя у меня еду, то почесывая языком так, будто участвовала в бостонском марафоне. От одного только ее вида мне хотелось проглотить четыре таблетки обезболивающего и запить их бренди.

Знай я, какая она, до того, как заполучил ее в качестве своей новой инвестиции, то предпочел бы слушать, как этот бледный дикарь разглагольствует о ней до конца своей жалкой жизни, но не стал бы сам на ней жениться.

Оливер со смехом хлопнул по колену.

– Она задала ему жару.

– Уверен, он ответит тем же, как только они поженятся. – Зак что-то печатал на ноутбуке, лишь отчасти участвуя в разговоре. – Что случилось, когда ты приехал к ней домой?

Я прислонился к изголовью и размял ступню, которую моя будущая жена пронзила каблуком.

– Отец велел ей идти в свою комнату. А потом мы с ним заключили славную сделку. Я буду перечислять щедрые пожертвования его некоммерческим организациям на протяжении ближайших пяти лет и познакомлю его с несколькими людьми, с которыми он хочет вести бизнес.

А все ради чего?

Я мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз увижу Даллас Таунсенд после свадебной церемонии, и у меня бы еще остались незагнутые пальцы.

– Что ж. – Оливер натянул коричневые кожаные перчатки и выбросил окурок сигары в окно. – Как бы мне ни нравилось смаковать подробности той ночи, когда Ромео разрушил свою жизнь, мне нужно осматривать лошадей и развращать женщин.

Зак приподнял темную бровь.

– Любая женщина, которой хватило тупости оказаться под тобой, уже и так основательно развращена.

Оливер вздохнул.

– И то правда.

Зак наморщил нос.

– Неужели тебе не наскучило?

В то время как Оливер любил всех женщин без разбора, Зак не мог найти ни одной, которая соответствовала бы его непомерно высоким идеалам. Собственно, миссис Сан каждую неделю устраивала ему свидания с лучшими наследницами транспортных, горнодобывающих и программотехнических компаний.

Его любимым занятием было отказывать им по абсурдным причинам, как например: «слишком красивая», «слишком умная», «слишком богатая», «слишком доброжелательная» и мое любимое – «слишком на меня похожа».

– Я перестану клеить девок, только когда умру. – Оливер поднялся, положил бумажник и телефон в блестящую кожаную сумку и нахмурился. – Но даже в таком случае черви не защищены от моего либидо. А теперь, если не возражаете, я извлеку максимум из этой глухомани, пока мы не уехали, и не могу придумать лучшего способа провести время, кроме как не с вами.

Когда Оливер ушел делать мир еще хуже, мы с Заком остались сверлить друг друга взглядом. В теории у нас было много общего.

Нас обоих мотивировало одно.

Деньги.

У Зака за плечами было два многомиллиардных выпуска приложений собственной разработки. А я тем временем управлял компанией отца на позиции финансового директора