. ..и он сам, снова мальчишка лет семи, стоящий в дверях кухни поздним вечером, когда дома пахнет остывшим чаем и каким-то лекарственным успокоительным, а мать сидит за столом и смотрит куда-то в окно, мимо него. Он стоит босиком на холодном линолеуме и ждет, что она поднимет глаза, скажет хоть что-то. Но она не говорит...

А теперь она смотрела. Не мимо, а прямо на него, в глаза. И говорила то, что он никак не ожидал от нее услышать, потому что никогда не знал ее такой.

Горло стянуло, как будто в нём застрял годами копившийся комок. Когда учился не показывать, что ему нужно её тепло. Короленко в жизни бы не подумал, что этот момент когда-нибудь настанет. Такой момент, когда он может почувствовать ее тепло и пробормотать такое простое и родное слово...

- Мама…

Он сам не узнал свой голос. Такой тихий, как в детстве, когда почти шёпотом произносил это перед сном, напрасно надеясь, что она придет и погладит по голове или хотя бы поправит одеяло.

Медленно, сам себе не веря, он поднял одеревеневшие руки и обнял её в ответ. Перед глазами проносились короткие, обжигающие картинки: он, маленький, стоит у окна в детской и ждет её шагов... или притворяется спящим, чтобы не услышать холодного "доброй ночи"...

И всё это перестало болеть прямо сейчас, в этих объятиях.

Взгляд Яны из дверей зала Короленко чувствовал даже на расстоянии. Она смотрела на них так, будто видела что-то священное и слишком хрупкое, чтобы нарушить. И он знал, что она поняла ровно то, что он сам только что почувствовал…

Иногда одно искреннее "прости" и одно крепкое, запоздалое, но настоящее материнское объятие может исцелить раны, которые когда-то казались вечными.

Баллада о Несмеяне

Сказка - побег, а присказка - страх. Тс-с… ты послушай балладу впотьмах.

Воспитана злыднем С пелёнок она - Царевна, что смеха не знала. Всегда между нею и миром стена, Она так проблем избегала.

Не ведала смеха И ласки простой, В свободе хотела лишь жить. Казалось, судьба её - Быть сиротой, Куклою злыдню служить.

Сказка - побег, а присказка - жесть.