Тепло не только на улице, но и на душе. Эта весна кажется особенной. Много изменений произошло в жизни Джи, и это тоже походит на своего рода пробуждение после затянувшейся зимней спячки.

— На первом курсе, — не открывая глаз произносит Тэхён. — Когда мы заканчивали первый курс, весна тоже наступила быстро.

— Правда? — удивляется Тэджи, совсем этого не помня.

— Абсолютно точно, — усмехается Тэхён, как будто ему сейчас снится приятный сон. — Казалось, что самые сложные экзамены в жизни уже сданы, а впереди только мечта. Даже больно, как-то.

Он снова улыбается, а Джи внимательно следит за его мимикой, замечая луч грусти, едва скользнувший по его щеке.

…и правда досадно.

Той весной Мин Тэджи ещё не знала, как больно на самом деле взрослеть.

— Я забыла универ, как страшный сон, — признаётся она, всё же отворачиваясь от Тэхёна, и теперь смотрит лишь на другой берег озера, где корни деревьев цепляются за крутой склон. — Это была пытка.

— Знаешь, я с тобой даже соглашусь, — он приоткрывает один глаз, поглядывая на Джи, а она косится на него с подозрением:

— Тебе солнце в голову напекло?

— Ты опять мне грубишь, — Тэхён снова закрывает глаза, словно увиденное ему вовсе не понравилось, а смотрел он прямо на Тэджи.

— Потому что ты ведёшь себя противоречиво.

— Я? — криво усмехается он. — Противоречиво чему? Твоему представлению обо мне?

— Противоречиво себе, — поправляет она, но не так уверенно, как собиралась.

Червячок сомнения вдруг закрадывается в её мысли. Что, если в этих словах больше правды, чем ей бы хотелось? Что, если Кан Тэхён действительно не такой, каким она его считала все эти годы? Такое ведь тоже возможно — люди часто создают о себе ложное впечатление. Хотят показаться лучше, умнее или талантливее, чем есть на самом деле. Но Тэхён — какой ему тол казаться хуже, чем можно было бы представить?

— Хватит верить образам из своей головы. Это мешает тебе спокойно жить.

— Каким ещё образам? — хмурится она, и Тэхён садится ровно, глядя теперь так устало, будто Джи и правда не дала ему поспать:

— Образам, в которые ты привыкла верить, — он серьёзен, от чего кажется, что ещё немного, и набегут тучи. Но голос спокойный, поэтому у Тэджи даже не появляется желание закатить глаза, как это обычно бывает, когда Тэхён читает ей нотации. — Не обижайся сейчас, но раз зашла речь, то я всё же скажу. Ладно?

— Ладно, — сухо произносит Джи, борясь с желанием разорвать зрительный контакт.

Тэхён даёт ей ещё пять секунд на размышления — вдруг она всё же передумает. Но Джи просто смотрит на него, поэтому он начинает:

— Ты не можешь узнать человека, не пообщавшись с ним достаточное количество времени. И даже в тот момент, когда тебе покажется, что теперь ты точно его узнала — он удивит тебя. Почему? Потому что люди иногда даже сами себя не знают, а других и подавно, — он говорит не самые глупые вещи, что заставляет Джи задуматься над услышанным. — А ещё людям свойственно меняться — подстраиваться под обстоятельства, так же, как и свойственно ошибаться.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что ты слишком предвзята к людям. Делишь всех на две хаотичные группы, забывая, что система всегда будет стремиться к равновесию. Нет абсолютного зла, как и нет чистого добра.

— И к чему ты это говоришь? — Джи и правда не понимает.

— К тому, что не пытайся поддерживать баланс весов, которые уже и так сломаны.

— Ты так красиво говоришь, что я даже завидую, — отвлекаясь на метафоры, Джи теряет суть. Но Тэхён как будто даже и не ждёт, что она всё поймёт. Наверное, ему просто хочется высказаться, а дальше Джи вольна делать с этой информацией всё, что ей заблагорассудится.

— Так я же писатель, — улыбается он, а между словами проскакивает гордость.

— Правда? И сколько ты книг уже издал? — эта информация её удивляет больше, чем всё то, что Тэхён говорил до этого.

— Пока не одной.

Джи не может сдержать глупый смешок, отводя на мгновение взгляд:

— И какой же ты писатель тогда?

— Знаешь, есть такая штука, как призвание и талант. А есть — диплом, — её реакция будто вовсе его не задевает. Наоборот, Тэхён словно проявляет какое-то несвойственное ему снисхождение, точно общается не с коллегой, а с ничего не знающим ребёнком.

Хотя, похоже, иногда именно такой ему и кажется Мин Тэджи — непосредственной и наивной, что привлекает его и отталкивает одновременно. Её неопытность в его глазах выглядит ребячеством.

— Поздравляю, у тебя есть и то, и другое, — она снова пытается шутить, но Тэхён почему-то не смеётся.

— У тебя тоже, но ты этим не пользуешься, — безжалостно произносит он, отрезвляя её.

Все всегда говорили, что у Джи есть талант — та самая чуйка. За всё время работы над текущим проектом, ещё никто не критиковал её. Вносились правки, менялись местами сцены, но это всё было объективно. А Джи всё равно из раза в раз боится, что кто-то не одобрит её идеи или обесценит.

Страх забивает поры, а как следствие — задыхается талант.

— Так, почему ты не пишешь книги? — этот упрёк она решает пропустить мимо ушей.

— А кто тебе сказал, что я не пишу? — лукаво улыбается Тэхён, понижая повысившееся напряжение.

— А… — только и может вымолвить Джи, отворачиваясь, будто решает подумать над своим поведением. — Так это и есть твоя мечта? Писать книги?

— Не совсем, — беззвучно усмехается он, глядя на воду у себя под ногами. — Хочу попытаться стать для кого-то значимым.

— Для кого? — тут же спрашивает Тэджи, вызывая у Тэхёна очередную неоднозначную улыбку.

То ли он смущён, то ли не знает, как бы помягче намекнуть Тэджи, что это вовсе не её дело. И когда она уже собирается извиниться и сказать, что он может ей не отвечать, Тэхён всё же произносит:

— Может, для тебя?

Прямо сейчас Джи готова спрыгнуть в воду с этого чёртового пирса и всё же утонуть. Но ощущение, что её уже окунули в кипяток — всё под кожей горит, а ведь Джи даже не обгорела.

— Это слишком, — она мотает