На самом деле я довольно спокойно отреагировала на то, что на моем диване распивал кофе мужчина, плакаты с которым до этого десять лет висели у меня на стене. Не скажу, что это было частым явлением, но я не умирала от смущения и не паниковала из-за пыли, которую не вытирала пару недель. Все… нормально. Ничего особенного.

Ну просто у меня дома сидел Райнер Култи.

– Есть хочешь?

Я вот очень хотела. В любой другой день я бы уже пообедала.

– Нет, – ответил он, не отрываясь от телевизора.

Покосившись на него, я полезла в холодильник искать что-нибудь съестное. Там обнаружились замороженные котлеты из индейки, фрукты и багет из цельного зерна. Отложив замороженные фрукты в сторону, чтобы потом сделать смузи, я достала все остальное и пошла готовить. Култи молчал, но иногда я ощущала на себе его взгляд.

Итогом готовки стал полный блендер миндального молока и измельченных замороженных фруктов. Разлив смузи по стаканам, я положила на тарелку импровизированный бутерброд и подошла к Култи.

– Держи, – сказала я, держа стакан над его головой.

Даже не обернувшись, он молча забрал его и поставил на журнальный столик. Я неловко устроилась на противоположном конце дивана, поставила тарелку на колени, смузи на столик и уткнулась в телевизор, где шло реалити-шоу о выживании. Пока я ела, роняя повсюду крошки, потому что соблюдать приличия слишком больно, внимание Култи привлек боковой столик.

– Почему у тебя столько записей этой передачи? – поинтересовался он, просматривая меню видеоплеера.

– Потому что она мне нравится, – ответила я. И это было правдой – отчасти. Мне она действительно нравилась. В том числе благодаря двум симпатичным мужчинам, которые пытались выжить в разных условиях.

Култи замычал, но включил самый первый эпизод, расположенный наверху списка. Меня это более чем устраивало.

Не прошло и пятнадцати минут, как немец повернулся ко мне всем телом, подозрительно щурясь.

Я отставила тарелку на колени и поморгала.

– Что?

– Тебе нравятся они или передача?

Ой-ой. Марк ржал до истерики, когда я призналась, что мне нравятся ведущие – двое мужчин за сорок, слегка седеющие, а один еще и с первыми признаками облысения. Меня это мало волновало: мужчины красивы сами по себе, а вся эта затея с выживанием в суровых условиях делала их еще привлекательнее. Чего тут стыдиться?

– Они, в основном.

На лице Култи не отразилось эмоций, зато они прокрались в голос:

– Ты шутишь.

Он мне не верил. Да что такое? Красивые же мужчины.

– Нет.

Он захлопал своими каре-зелеными глазами.

– Но почему? – спросил он, как будто я только что призналась, что пью собственную мочу.

Я поднесла тарелку ко рту и откусила от бутерброда.

– А почему нет?

– Они же тебе в отцы годятся, – выдавил он. – У одного нет половины волос.

Продолжая есть, я внимательно на него посмотрела, даже не задумываясь, почему его так возмущают мои критерии привлекательности.

– Во-первых, я очень сомневаюсь, что они действительно годятся мне в отцы, а во-вторых, лысина меня не волнует.

Култи медленно покачал головой.

Ясно.

– Они оба в хорошей форме, красивые и приятно улыбаются. – Я взглянула на экран. – И мне нравятся бороды. Что тут такого?

У Култи отвисла челюсть – едва заметно, но все же.

– Что?

– У тебя какие-то проблемы с отцом?

– Чего, блин? Нет. У меня замечательный папа.

Он так и смотрел на меня со слегка приоткрытым ртом.

– Тебе нравятся старики.

Я закусила губы, широко раскрыв глаза. Даже ноздри слегка раздулись. Он подобрался к правде так близко, что стало смешно, но в итоге я лишь пожала плечами.

– Ну, не старики, просто… зрелые?

Култи так долго сверлил меня взглядом, что я расхохоталась.

– Заканчивай на меня так смотреть! Мне никогда не нравились парни моего возраста. В детстве я… – «Была влюблена в тебя», – подумала я, но не сказала: —…считала их глупыми, а потом просто привыкла, – пояснила я.

Он молчал.

– Ну хватит. У всех разные вкусы. Наверняка тебе тоже не все подряд нравятся.

Култи заморгал.

– Меня не привлекают пенсионеры.

Я закатила глаза.

– Ладно-ладно, старушек и старичков ты не любишь.

Он проигнорировал мой намек, что ему могут нравиться мужчины.

– У меня нет определенного типажа, – медленно сказал он.

Ага, конечно. Я прекрасно знала, какие женщины ему нравятся.

– Всех привлекают определенные вещи, даже тебя.

Орехово-зеленые глаза моргнули со скоростью движущегося ледника.

– Хочешь знать, что меня привлекает?

Запоздало я поняла, что нет, не хочу. Зачем мне слушать, как он перечисляет критерии, которым я не соответствую? Вот уж не надо. Я прекрасно понимала, какое место он занимает в моей жизни, но совершенно не хотела становиться полной противоположностью мечтаний Райнера Култи. Моя гордость бы просто не выдержала.

Но отступать было некуда. Стиснув зубы, я кивнула.

– Давай, раз уж тебя так не устраивает мой вкус.

– Мне нравятся ноги.

Ноги?

– И все?

Он едва заметно сузил глаза.

– Уверенность.

– Так.

– Хорошие зубы.

Хм-м.

– Привлекательное лицо.

У меня задергался глаз.

– Чувство юмора.

Подергивание усилилось.

– Ты на ходу выдумываешь, что ли?

Чувство юмора, серьезно? Ха. Култи и юмор – вещи несовместимые.

– Чем тебя не устраивает мой список? – поинтересовался он с каменным выражением лица.

– Нормальный был бы список, вот только кажется, будто ты все подряд называешь! «Чувство юмора»? Что дальше, единорога начнешь описывать?

Култи ткнул языком в щеку.

– То, что меня не привлекают женщины, заставшие Вторую мировую, не значит, что я выдумываю, – сказал он.

Господи боже. Вот теперь я расхохоталась.

– А ты так говоришь, будто я хожу на свидания в дома престарелых. Они же всего на пару лет старше тебя, так что подумал бы, кого стариком называешь, скрипун.

Вот теперь он захлопнул рот.

– Твоя наглость не имеет границ.

Улыбнувшись, я принялась за свой бутерброд.

Култи пялился на меня еще минут пять, не меньше, а потом все же отвернулся к телевизору, закусив изнутри щеку.

Когда эпизод закончился, я медленно поднялась и отнесла посуду на кухню, попутно захватив стакан Култи.

– Мне через полчаса уходить. Если пообещаешь не красть ничего, что тебе и так по карману, можешь остаться посмотреть телевизор.

Култи, листавший меню видеоплеера, ответил не сразу.

– Мой водитель внизу. Он может нас отвезти.

«Нас»? Моя тарелка с шумом рухнула в раковину.

– Ты тоже пойдешь?

– Мне больше нечего делать.

Он не в первый