Она приподнимается на локтях и видит Маддалену в белой ночной рубашке. Девушка прячется в углу спальни, прижимая к себе колени. Ее острое личико обезображено синими кровоподтеками, нижняя губа разбита, а на шее остались следы пальцев. Грубых мужских пальцев. Маддалена сжимает ладонями медальон и что‑то безостановочно шепчет. Как только дверь раскрывается, ее черные глаза устремляются на вошедшего графа и злобно щурятся.

На Марко накинута легкая мужская сорочка, заправленная в черные панталоны. Но Ника видит Стефано. Только волосы длиннее, а глаза такие же – светло‑серебристые.

– Когда ты перестанешь сопротивляться? – цедит он.

– А когда ты перестанешь держать меня в плену? – Маддалена истерически смеется. – Я потеряла счет дням. Сколько я уже здесь? Месяц, два, а может, год? Когда же ты поймешь, что я никогда не буду твоей! Никогда!

– Упрямая девка, – Марко рывком поднимает Маддалену и сжимает в объятиях до хруста, – ты полюбишь меня, рано или поздно, но полюбишь.

Мужчина так грубо целует девушку, что она кричит от боли и обессиленно бьет его по груди. Когда он насыщается, то отшвыривает Маддалену. Девушка падает на колени и зажимает ладонями губы. Плечи вздрагивают от беззвучных рыданий.

– Я устала, – наконец хрипит она и с ненавистью смотрит на графа. – Я больше не могу.

Она стискивает пальцами чимаруту и закатывает глаза, превращая их в белесые точки:

– Каждые сто лет из рода своего терять ты будешь деву. Жену, сестру иль дочь, и им уж не помочь. – Ее голос наливается чистой силой. Звучный, яркий. Белые стихи срываются с ее губ и звучат как заклятье. – Тебе не знать покоя на свете этом или том. Станешь вечным изгоем ты в мире своем. И быть мучениям без конца, пока не найдешь чужестранку, что разведет эпохи и отыщет меня. Запомни, имя ей – Всевидящая…

– Грязная ведьма! Посмела пугать меня дешевыми проклятьями? Ты будешь со мной. Всегда! Даже если ради этого придется тебя убить!

Озлобленный граф захлопывает за собой дверь и поворачивает в замке ключ. А Маддалена валится на бок, заходясь в безумном смехе. Она прижимает чимаруту к губам и продолжает шептать:

«…разведет эпохи и отыщет меня. Запомни, имя ей – Всевидящая…»

Перед глазами Ники заворачивается еще одна воронка. И с громким хлопком она растворяется в пространстве, не успевая осмыслить последние слова Маддалены.

Подземелье наполняется женским воем и затхлым запахом смерти. Здесь сыро, сумрачно и мерзко. Холод прилипает к коже Ники, пока она приходит в себя и оглядывается. Она стоит возле лестницы, а вперед убегает длинный коридор, который ветвится на темницы. Горящие факелы лениво освещают путь.

– Марко, прошу. – Женский крик разрывает душу.

Зрение проясняется, и Ника замечает Маддалену, которую охранники тащат по подземелью, в самую глубь. Процессию замыкает граф.

Ника, спотыкаясь, спешит за ними и останавливается только, когда они упираются в конец коридора. На земляном полу высятся камни, которые когда‑то заполняли нишу в стене. Марко хватает связанную Маддалену и запихивает ей в рот вонючую тряпку. Темные глаза девушки ширятся от ужаса. Но граф молчит. Ника узнает это каменное выражение лица. У Стефано такое же, когда он злится или, наоборот, душевно ранен.

Марко в последний раз проводит пальцами по локонам Маддалены, и Ника замечает дрожь в его руках. А затем он толкает ее в нишу и приказывает страже приступать к работе. Те начинают методично замуровывать девушку. Венецианская красавица застывает и не двигается. Белая сорочка отсвечивает на ее лицо, превращая в живого призрака. А в черных глазах стоят слезы.

Камень на камень. Проем сужается, а Ника ничего не может сделать. Не может изменить прошлое. Ей отведена молчаливая роль наблюдателя. И это самая ужасная роль на свете. Она в последний раз видит Маддалену и змеящуюся чимаруту на ее груди.

В ночной тишине замка произошло ужасное преступление. Юную венецианскую чаровницу замуровали заживо только потому, что она не смогла полюбить графа Карлини.

Глава 27. Вестник Бога

Она никому не может доверять.

Только оказавшись в церкви, на отпевании Паолы, она это поняла. Сквозь витражные окна заливает солнечный свет, словно насмехаясь над горюющими. Но несмотря на это, внутри стоит полумрак.

Вдыхая сладкий аромат ладана с лимонными нотками, запах горячего воска, слушая проповедь священника о том, что мы можем стремиться к успеху, к карьере, к богатству, но на тот свет не заберем ни крошки, Ника осознает, что не верит даже Стефано. У него, как и Анджело, было достаточно причин убивать девушек в тщетной надежде спасти Паолу.

Фрэнка была убита в ту же ночь, что и Паола. Только убийца до сих пор не найден, ни первый, ни второй.

В церкви тихо и спокойно. Лишь гулкий голос священника разносится над головами родственников и близких покойной.

Ника держится возле Люсы, которая за последние дни похудела. Круглое лицо осунулось, но в остальном женщина осталась неизменна. Сальные волосы забраны в конский хвост, а на полном теле сидит прямого покроя черное платье. Но, наверное, даже Люсе Ника не может доверять.

– Слава богу, что церковь разрешила отпеть мою девочку, – шепчет женщина Нике.

Ее руки комкают несчастную сумку, наполненную носовыми платками, которые, однако, не пригодились. В церкви никто не плачет. Все стоят с сухими глазами, на лицах некоторых даже блуждает вежливая улыбка.

– Не знаю как, но Стефано добился, чтобы полиция отмела идею о самоубийстве. Случайная гибель. Эти доски давно прогнили, но никто не думал их менять. Поэтому они проломились под Паолой, когда она нечаянно упала на них. – Люса будто обсуждает меню на обед.

Ника молчит. Что ответить женщине, которая недавно потеряла считай что дочь?

Взглядом нащупывает Стефано. Граф стоит возле гроба и мрачно смотрит на прекрасную Паолу в черном платье. Люди из похоронного агентства знатно потрудились над ней, и сейчас она выглядит как настоящая спящая красавица. Или Белоснежка. Не важно. Она на самом деле была принцессой. Доброй, красивой, умной. Такие почему‑то уходят первыми. Словно Бог, отмеряя им таланты, забывает добавить долгой жизни.

Джианна цепляется за рукав Стефано и выглядит так, словно вот‑вот упадет в обморок. Она всегда казалась Нике намного сильнее Паолы, но сейчас умерла ее половина. И, видимо, лучшая.

После похорон Ника собирается подойти к Стефано и обсудить ее отъезд домой. Она надеялась, что последнее погружение в прошлое подскажет, кто убийца, а на деле стало только хуже. Теперь Стефано в ее глазах превратился в жестокого и беспощадного Марко, который заживо замуровал Маддалену в