Я сделала шаг вперед и слегка постучала по микрофону, привлекая всеобщее внимание.

– Мне тоже есть, что сказать, – заявила я. Мой голос прозвучал звонче, чем я ожидала, словно звук колокольчика, который никто не в силах заглушить.

Но вместо того чтобы смотреть на репортеров, я повернулась к Крису и посмотрела ему в глаза. Любовь, которую я в них увидела, придала мне сил сделать то, что я собиралась.

– Знаете, жизнь, общество, все вокруг имеют множество мнений насчет того, кем нам нужно быть. Что нам нужно прятать, за что мы должны извиняться.

Я почувствовала, как у меня задрожала рука, не от страха, а от прилива смелости. Я ощущала себя почти безрассудной, но в самом лучшем смысле этого слова.

– Поэтому я спрашиваю вас… – Я пробежала взглядом по толпе, а потом показала на нас с Крисом. – Поможете ли вы все переписать этот сценарий прямо здесь, прямо сейчас? Что если никому из нас не придется оправдываться за то, что мы не прячем свою любовь и свою жизнь?

Все потрясенно замолчали. Даже бесконечные вспышки фотоаппаратов, казалось, замешкались. Я сделала глубокий вдох, посмотрела Крису в глаза, и хотя я только что пригласила всех посмотреть на нас, для меня в целом мире все еще были только мы вдвоем.

– Кристофер Бриджер Кингман, – сказала я, – благодаря тебе я хочу смело прожить огромную жизнь, наполненную друзьями, семьей, курицами, футболом и огромной любовью. Я хочу, чтобы весь мир это знал, и я нисколько не сожалею, что люди увидели нашу страсть. Но еще я хочу, чтобы они увидели чистую и неподдельную любовь между нами. Ты женишься на мне?

Мир вокруг замер. Репортеры, камеры, ослепительные вспышки, все это померкло, оставив только Криса с его ответом, который вот-вот склонит чашу весов моей жизни в одну или другую сторону.

Он подошел ко мне, в его глазах стояли слезы.

– Черт возьми, синичка. Я собирался спросить у тебя то же самое.

Он засунул руку в карман и достал оттуда синюю коробочку. Я даже не видела, как он надел мне кольцо на палец. Отчасти потому, что я пыталась сморгнуть слезы, отчасти потому, что я не могла оторвать взгляда от его глаз.

– Так что да, – сказал он, его голос звучал эмоционально, но решительно и четко. – Да, черт возьми.

Он поднял меня на руки, и я взвизгнула, обхватывая ногами его за талию, наши губы слились в поцелуе, словно ознаменовавшем одновременно победу и волнующее начало новой жизни. И я почувствовала, что меня по-настоящему видят. Не только Крис, но и весь мир. И впервые в жизни это меня не напугало.

В толпе начался хаос, репортеры толкались, вспышки ослепляли, но в этот момент мне было все равно. Я заняла свое место. Мы заняли. И я почувствовала, что все идет как надо.

Воздух наполнился аплодисментами и возгласами, и когда мы с Крисом оторвались друг от друга, я оглянулась и увидела море лиц. Семья, ковбойши, друзья, все широко улыбались, глядя на нас, и их улыбки сияли ярче вспышек, проносящихся в толпе.

Крис повернулся к собравшимся, подняв мою руку в своей, как будто мы только что выиграли чемпионат.

– Дамы и господа, я же говорил, что на сегодняшней пресс-конференции вас ждет горячая сплетня. Если вы еще не поняли… – Он посмотрел на меня, его глаза сияли от любви и коварных искорок. – Мы с Трикси теперь официально помолвлены.

Толпа снова взорвалась, на этот раз от искренней радости, а не от профессионального любопытства. Ковбойши ликовали, и поодаль я увидела Джулс, которая сложила пальцы в сердечко, глядя на меня. Отец Криса радостно улыбался.

– Детали оставим для следующего раза, – продолжил Крис. – А теперь мы будем отмечать. Все, кто хочет поднять бокал за любовь, нарушение норм и за то, чтобы никогда не извиняться за себя, когда вы по-настоящему и бесцеремонно поступаете так, как считаете нужным, добро пожаловать к нам. А все, кто злится, что хейтеры не смогли нас уничтожить? Вы можете идти на хрен.

Пока слова Криса все еще висели в воздухе, я почувствовала, как мир повернулся вокруг своей оси, сдвигаясь в реальность, где все казалось возможным. Мы ушли со сцены под шквал аплодисментов, и Макгуайер проводил нас к боковой двери, ведущей на стадион, где находилась его личная комната, куда пресса не имела доступа. Братья Криса заступили в караул у двери, чтобы за нами никто не прошел. Они все чертовски хорошо понимали, что нам сейчас нужно побыть наедине.

Как только дверь за нами закрылась, я сделала глубокий вдох, переваривая все, что только что случилось. Крис поцеловал меня, и его руки скользнули вниз, как будто он хотел задрать мне юбку. Я так неистово захихикала, что он остановился.

– Что смешного? – Он прижался своим лбом к моему и улыбнулся, почти касаясь моих губ.

– Ты собирался сделать мне предложение? Я думала, что я вся такая внезапная, а у тебя все это время в кармане было кольцо?

– Да. Все это время. – Он взял меня за руку и поцеловал мой палец, на котором было кольцо. – Но это ты со стальными яичниками. Я собирался дождаться окончания пресс-конференции. Почему, как ты думаешь, Макгуайер подготовил эту комнату для нас?

– А кто еще знал?

– Все. – Он пожал плечами и улыбнулся так очаровательно, как всегда улыбался, когда знал, что провинился, но я прощу его в любом случае. – Ну, только не журналисты. Но семья, Джонстон, Мари, и если знала она, то и все ковбойши тоже.

– А Лулу? – Если она знала, я ее убью.

– Я думал, что ты захочешь сама ей рассказать.

– О-ой. Умно, очень умно.

Он протянул мне свой телефон, поскольку мне еще пока так и не удалось обзавестись новым, и я позвонила Лулу, моей лучшей подруге, моей поверенной, единственному человеку, который должен был узнать обо всем случившемся до того, как это станет достоянием общественности. Помимо всех, кого уже перечислил Крис.

– Лулу, ты не поверишь, что я только что сделала, – выпалила я, как только она взяла трубку. Мой голос дрожал от радости.

– О боже. Я уже почти боюсь отвечать на твои звонки. Но ты вроде не плачешь, так что скажи, что ты выиграла в лотерею или что-то типа того.

– Лучше. – Возможно, в этом месте я даже издала девчачий визг, обычно сопровождающий сплетни. – Я только что сделала Крису предложение. Перед журналистами, камерами и вообще всеми. Это будет во всех новостях.

– Черт. Да ладно, не может быть. Я не верю, но все равно верю. Рассказывай все, прямо сейчас, давай уже. – Голос Лулу задрожал от волнения. – Нет, подожди, забей. Дай лучше я тебе расскажу кое-что, от чего ты станешь еще счастливее.

Как можно стать еще счастливее, чем сегодня утром?

– Что?

После короткой паузы Лулу ответила:

– Я пустила в ход свои отточенные навыки Нэнси Дрю, пошарилась в даркнете и обнаружила, что Мерзкий Картер тайком залезал в твой рабочий компьютер в библиотеке, пока тебя не было, и занимался на нем, скажем так, не самыми благопристойными онлайн-делами. И пытался это тоже свесить на тебя.

У меня отвисла челюсть.

– Ты серьезно? Это просто…

– Полный беспредел? Знаю. Выяснилось, что у него есть карта фан-клуба Саншайн Бэбкок. Он пользовался своей гребаной кредиткой, чтобы оплачивать подписку через твой компьютер.

О бо-о-о-же. Вот урод. И придурок.

– А знаешь, кто мне об этом шепнул на ушко? Майк, красавчик-охранник. А потом его девушка, которая работает в IT, немного покопала. Она какой-то компьютерный гений. Мы все отправили в отдел кадров сегодня утром. Он пойман с поличным, и его наверняка уже увольняют сейчас.

– Хорошо. – Я обычно не отношусь к тем людям, которые наслаждаются чужими страданиями, но этот мелкий ублюдок получит то, что заслужил. – Он не должен работать в библиотеке, его вообще не должны допускать к работе с подростками, или женщинами, или людьми.

– Возможно, тебе удастся получить назад свою работу теперь, когда мы доказали, что он тебя подставил.

– Не знаю. Я люблю библиотеку, ты знаешь, что люблю. – Если моя жизнь переворачивается с ног на голову, я, возможно, должна была принять все изменения, которые приготовила для меня вселенная. – Но мне кажется, что я готова