одинаковые. А вы, должно быть, Мария? Невеста моего брата?— быстро произнес он, пытаясь как-то унять её смущение.
Маша лишь кивнула.
— Что ж, — Алессандро вежливым жестом указал ей путь к дому, — нам давно пора было познакомиться.
Маша прошла мимо него, всё ещё чувствуя на себе внимательный, почти изучающий взгляд.
В доме их радостно встретил дон Доменико. Он тепло обнял старшего сына, но радость тут же сменилась удивлением в его глазах.
— Алессандро. Но почему ты один? Вы обещали приехать семьёй?
— Возникли непредвиденные дела, супруга будет чуть позже — спокойно ответил Алессандро, его тон был ровным и не располагал к дальнейшим расспросам.
За обедом они втроем поддерживали непринужденную беседу, но вскоре Доменико, сославшись на усталость, удалился в свой кабинет. Ближе к вечеру Маша, уже изрядно скучавшая по Луке, заметила Алессандро на террасе, выходящей в сад. Решив наладить общение, она прошла внутрь. И уже спустя некоторое время она поняла, что первое впечатление о Алессандро оказалось обманчивым. За маской холодной серьёзности скрывался начитанный и интересный собеседник. Разговор сам собой обратился к литературе, и, к изумлению Маши, Алессандро оказался знаком с русскими классиками.
— «Преступление и наказание» Достоевского произвело на меня сильное впечатление, — ответил Алессандро. — А у вас, Мария, есть любимые иностранные произведения?
— Эмили Бронте, «Грозовой перевал». И, наверное, Маргарет Митчелл, «Унесенные ветром», — с легким смущением ответила Маша.
Алессандро улыбнулся, и в его ранее строгих глазах вспыхнула искорка тепла.
— Почему-то я ожидал от вас чего-то подобного. Романтика и страсть. — Он усмехнулся. — И судя по тому, что я слышал от родных, Лука из дамского угодника превратился чуть ли не в образец добропорядочности. Неужели вам удалось сделать то, что не удавалось никому - приручить моего брата. — Алессандро сделал паузу, на губах играла улыбка. — Хотя, возможно, «приручить» - не совсем верное слово. Кажется, братец и сам рад этому своему новому… положению.
Они рассмеялись. Маша было неожиданно легко и свободно с ним. Алессандро расспрашивал ее о впечатлениях от Флоренции, и они весело обсуждали ее визит в галерею Уффици.
Их оживленную беседу внезапно прервали резкие шаги. На пороге стоял Лука. Вид у него был чернее тучи. Лука скользнул взглядом по улыбающимся и сидящим рядом брату и Маше. И вгляд этот был далек от радости.
33.
Лука вошёл в дом и сразу услышал её смех. Лёгкий, звонкий, тот, от которого у него становилось тепло на душе, и который сводил с ума, когда предназначался не ему. Он прошёл по коридору и замер в дверях террасы. Маша сидела на плетёном кресле, чуть наклонившись вперёд, и что-то оживлённо рассказывала Алессандро. Сегодня она была особенно красива: лёгкое летнее платье выгодно оттеняло ровный золотистый загар. Длинные карамельно-каштановые волосы поблескивали в лучах заходящего солнца, каскадом спадали на хрупкие плечи. Пухлые, манящие губы были слегка приоткрыты в чуть смущённой лёгкой улыбке. Сердце Луки дрогнуло.
Но тут взгляд непроизвольно скользнул к брату, и внутри неприятно кольнуло.
Алессандро уже здесь? И почему, чёрт побери, никто не предупредил? Они сидели так близко, улыбались так легко, словно старые знакомые, наслаждающиеся неспешной беседой за чашкой чая. — Что за секреты? — голос Луки прозвучал чуть холоднее, чем он хотел.
Маша смутилась, но быстро взяла себя в руки.
— Мы просто разговариваем, — спокойно ответила она, глядя на него своими зелёными глазами с нескрываемым недоумением. Алессандро поднялся, напряженно изобразив на лице полуулыбку.
— Здравствуй, брат. Расслабься. Мы всего лишь обсуждали, где во Флоренции лучшие галереи, — он обернулся к Маше, продолжив. — Кстати, Мария, если галерею Уффици вы уже видели, рекомендую также посетить картинную галерею в Палаццо Питти. Собранная там коллекция работа Рафаэля не менее впечатляющая. Вам должно понравится. Поза Луки была напряженной.
— Спасибо за заботу, Алессандро, — холодно парировал он, не сводя с брата недовольного взгляда. — Но я сам прекрасно справлюсь с тем, как развлечь мою невесту.
Лука подошёл ближе, облокотился на спинку кресла, в котором сидела Маша и склонился к её уху.
— Веселишься? Без меня? — его голос был тихим, в нём ощущалась собственническая нотка. Маша приподняла подбородок и посмотрела ему в глаза.
— Чтобы не скучать, пока ты на работе.
Он хмыкнул, взял её за руку и почти демонстративно помог подняться.
— Что? Даже не поприветствуешь как следует? — сказал Лука с явной нотой сарказма. Маша даже не успела опомниться, или что-то ответить, как его рука властно прижала её к себе. Она чувствовала каждый его мускул, Лука не просто поцеловал её, он захватил: язык настойчиво раздвинул губы, ворвавшись внутрь. Так, чтобы ни у кого, ни у Алессандро, ни у неё самой не осталось ни малейших сомнений, кому она принадлежит.
Дыхание перехватило, а в голове тут же вспыхнуло возмущение.Серьёзно?Вот так просто взял и заявил права, будто я его собственность?Поведение Луки бесило Машу своей наглой прямолинейностью, он приходил и брал то что хочет.Но тут же, глубже, под слоем возмущения, шевельнулось другое чувство: тёплое, сладкое и предательское.Неужели... ревнует? К собственному брату? Да ты сумасшедший, Лука.
Но тут же одернула себя, вспомнив о его двоюродной сестре, к которой она сама недавно ревновала с такой же силой. Маша пыталась подавить улыбку.А я ведь я сама не лучше. Мы и правда стоим друг друга. Оба ненормальные.
Маша мягко высвободилась, смущенно посмотрев на Алессандро, который явно ждал возможности поговорить с братом.
— Ладно, я пойду. Дам вам время пообщаться, — сказала она с лёгкой улыбкой и вышла, оставив их наедине. Алессандро усмехнулся, явно заметив напряжение брата, но благоразумно молчал.
Лука сел в кресло и долгим, задумчивым взглядом смотрел в след уходящей Маше, затем медленно повернулся к брату.
— Ну что, братец, — голос был ледяным, — не хватает своей молодой жены, решил окучивать мою невесту? — Очень интересно. — Алессандро не дрогнул, его голос прозвучал ровно и холодно, без тени волнения. — С чего ты сделал такое умозаключение, Лука? Или светская беседа с твоей невестой теперь приравнивается к покушению?
Лука лишь зло посмотрел на брата и добавил.
— Всё никак не можешь простить мне свадьбу?
Алессандро нахмурился, его начинал злить весь этот бессмысленный разговор. Он прилетел не за этим.
— Не было никакой свадьбы, Лука. Или это ты не можешь забыть тот фингал, хотя прекрасно знаешь,
