- Да мы ниче ей не делали, какие претензии? - наперебой отнекиваются перед Волчариным. - Даже пальцем не трогали!

От возмущения меня аж подбрасывает.

- Вы пинали мое кресло! - возражаю гневно и, подумав, ябедничаю: - А еще попкорном кидались.

- Да ладно, мы ж шутили! Че ты, шуток не понимаешь..?

Волчарин окидывает обоих холодным взглядом, а потом хмуро спрашивает меня:

- Кино свое досматривать будешь?

- Нет, - поспешно отказываюсь я.

- Отлично. Тогда идем, - он слегка перегибается через спинки предпоследнего ряда, а затем на глазах любопытной толпы, которая уже давно вместо ужастика глазеет только на нас, поднимает меня за подмышки, как куклу...

И ставит рядом.

Слышу из ближайших рядов несколько восхищенных женских возгласов и одобрительных мужских смешков. Хорошо, что в зале темно. Щеки у меня огнем горят.

Волчарин молча приобнимает меня за талию, увлекая к выходу... и внезапно, проходя мимо «шутника» с ведерком кукурузного фастфуда - чисто случайно, ага! - с силой цепляет его своим крепким бицепсом. Да так, что картонная емкость взлетает вверх, а на головы обоих грубиянов обрушивается настоящий град из попкорна.

И в этот момент я окончательно, бесповоротно и взволнованно осознаю одну очень важную вещь.

Это не просто влюбленность. Я люблю Волчарина. По-настоящему. Безумно...

Господи, как же сильно я его люблю!

Глава 42. Бабушка Волчарина

На площади перед зданием кинотеатра уже сумерки.

Когда мы выходим в этот блестящий полумрак в бликах городских фонарей, я невольно оглядываю улицу в поисках бедолаги Толика, но его нигде нет. Только припозднившаяся цветочница возится перед своим магазинчиком, перенося товар с открытой уличной витрины в помещение.

Я невольно кошусь на чахлый букетик, который до сих пор сжимаю в руке. Рюкзака у меня с собой нет, поэтому так и пришлось везде таскать его на виду у всех. И в сравнении с пышными сочными розами цветочницы смотрится он нелепо и убого. Как маленький веник или кучка сорняков.

Блин, куда бы его незаметно выкинуть...

Но, к моей досаде, Волчарин букетик уже заметил. Вон, смотрит каким-то нехорошим взглядом, презрительно кривит губы. А затем вдруг бесцеремонно отнимает у меня букетик, пару секунд брезгливо вертит в пальцах... и небрежно роняет его на асфальт.

- Максим! - возмущенно раскрываю рот. - Это был мой букет!

Он с хрустом наступает на вялые стебельки тяжелым ботинком и надменно произносит:

- Самая жалкая цветочная взятка, какую я видел.

- Взятка? Это был подарок! Может, и не самый красивый, но...

- Я куплю тебе другие цветы, - Волчарин кивает в сторону яркого букетного магазинчика. - Какие хочешь? Только покажи.

Но я всë еще перевариваю его чересчур вольное обращение с подарком Толика и упрямо мотаю головой:

- Никакие не хочу! - и насупленно отворачиваюсь.

Слышу за спиной тяжелый мужской вздох. А затем на плечи ложатся большие теплые ладони.

- Марин. Я не хочу, чтобы ты принимала подарки от этого конюха. Он... бесит меня, - с небольшой заминкой говорит Волчарин, и я быстро поднимаю на него глаза.

Он смотрит на меня мрачно и пристально. С каким-то сильным... очень сильным и серьезным чувством в глубине темных зрачков...

Обалдеть. Неужели ему так сложно признать вслух, что он ревнует? И-и... тогда как у него обстоят дела с признанием в любви..?

Мысль об этом безумно волнует.

Причем настолько сильно, что мне очень хочется просто вцепиться в воротник его темно-серого пальто и требовательно воскликнуть: «Признавайся! Ты всë-таки меня любишь или нет?»

Я лихорадочно облизываю губы. А затем, сама себе не веря, открываю рот и...

- Максим! - окликает его со стороны проспекта красивое грудное контральто какой-то женщины. И звучно хлопает дверца машины.

Я недовольно кошусь туда и вижу статную тетку в средних годах, которая уставилась на нас с таким выражением, будто увидела инопланетян, как минимум. И выглядит она так ухоженно и элегантно, что тянет на звание настоящей светской леди, не меньше.

Кто это такая..?

Мне становится как-то неловко под ее изумленным взглядом, и я дергаюсь в сторону, чтобы отступить от Волчарина хотябы на шаг.

Но он меня не отпускает. Сжимает за плечи крепче и с удивительным почтением кивает пожилой леди:

- Добрый вечер, бабушка.

Ого! Впервые вижу хоть какую-то родственницу Волчарина воочию. А то после того, что он мельком рассказал про свою мать, мне начало казаться, что он сознательно решил больше не поддерживать личных связей ни с одной из представительниц женского пола...

- Как же так, Максим! - с легким упреком произносит своим певучим голосом эта великолепная старая леди, не переставая внимательно разглядывать меня. - Я полагала, что каждую первую субботу месяца мы с тобой полноценно проводим вместе... а ты что сделал? Сорвался по какому-то нелепому поводу и умчался, ничего не объяснив. Ты ничего не хочешь мне сказать? Кто эта юная особа..? Надеюсь, ей хотя бы восемнадцать есть?

- Есть, - мой голос кажется похожим на писк.

А вообще сама себе я изрядно начинаю напоминать зашуганного крольчонка. Особенно когда Волчарин задвигает меня поближе к себе, чуть ли не в подмышку, а потом уверенно произносит:

- Это моя девушка Марина. Марина, это моя бабушка Алла Дмитриевна, - и сообщает своей бабушке с какими-то отчетливо предостерегающими нотками в голосе: - Марина недавно подвернула ногу. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я проведу сегодняшний вечер с ней? В виде исключения.

Алла Дмитриевна выразительно вздергивает красивую тонкую бровь.

- Ну... раз уж ты так экспрессивно об этом заявляешь... хорошо. Ступай, мой мальчик. - А когда Волчарин кивает и быстро подталкивает меня в сторону своей машины, небрежно спрашивает вслед: - А какая, говоришь, фамилия у твоей девушки..?

Волчарин в этот момент молча распахивает передо мной дверцу внедорожника и отвечать не торопится. Блин, это ж как-то невежливо!

Я оглядываюсь на его великолепную бабушку и смущенно отвечаю:

- Моя фамилия Зайцева. Я студентка гуманитарного фа...

- Достаточно,